Олег Петрович поперхнулся и замолчал.

— Так, — сказал он осторожно. — А смотритель морга в этойтрагедии присутствует?

— Ну конечно! — возликовала Зайка. — Видите, значит, вы тожечитали! Говорю же, его сочинениями Инет полон, и от него все, все фанатеют!

Макар сидел совершенно красный.

— Так, — повторил Олег Петрович, — а студент из Лейпцига?

— Да, да!

— Тебе понравилось про студента, да? — живо спросила Виктория.

— А путешествуют они, согласно сюжету, в женскийкатолический монастырь?

— Кажется… так…

Воцарилось молчание.

— Н-да, — сказал Олег Петрович. — Пожалуй, зря мы заговорилио поэзии. Лучше нам эту тему закрыть. Давайте поговорим… ну, хоть о физике, чтоли! Среди нас нет физиков?

— Ну, я с физфака, — мрачно сообщил Пол.

— Значит, о физике тоже нельзя, — заключил Олег Петрович, —а то вдруг мы установим, что законы Кирхгофа созданы лично вами, это будетнесправедливо по отношению к Кирхгофу. Давайте о дизайне! Как вам дизайн этогозаведения, дорогая Кэт?

— Я вам не дорогая, — отозвалась малышка и вздернулаостренький подбородочек. — Вон Викуся вам дорогая!

— И мне нравится здешний дизайн, — согласился Олег Петрович.— Как это называется?.. Понтово? Потрясно? Кислотно? Правда, меня все времямучает мысль, что я все это уже где-то видел, все это уже было, а то, что здесь,просто содрано с первоисточника, да и то так бесталанно содрано, без огонька!

— Да где вы могли это видеть-то?! Клуб новый совсем!

— Да клуб-то новый, только сие все не ново. — И он кивнул настены, украшенные детскими горшками. — Шестидесятые, сексуальная революция,марихуана, Голландия. А к ним пришло отсюда, из России, из девятисотых годовпрошлого века. Вам-то что здесь нравится?! Что это ново?! Так это старо какмир, а вы этого не знаете, потому что книг не читали!

— Ну-у, — протянул Пол, — пошла сплошная зелень. Тоска.

— Тоска, — согласился Олег Петрович. — Ох, тоска. Тут выправы. Пол!

Неизвестно, чем закончилась бы дискуссия, если бы в залбыстрым шагом не вошел усланный на Фрунзенскую Гена, не подошел бы стремительнок Олегу Петровичу и не зашептал бы ему на ухо, перегнувшись через Викторию.

— Где ты его взяла? — спросил Макар у Виктории за спиной уОлега. — Баклана этого ушастого?!

Виктория пожала плечиком:

— В антикварной лавке.

— Оно и видно!

Олег некоторое время слушал, а потом быстро поднялся.

— Прошу прощения, — сказал он. — Мне нужно срочно уехать.

— Как?! — тягостно поразилась Виктория. — Как уехать?!

— Прошу прощения, — еще раз тихо и настойчиво сказал ОлегПетрович. — Я тебе позвоню.

Но она не хотела с ним прощаться, хоть и вел он себя ужасно!Опозорил ее перед друзьями, чуть до скандала не дошло, Макар обиделся, а онпоэт! Весь Инет от него в восторге! Но, во-первых, получается, что он ее бросилна глазах у остальных, а во-вторых, вдруг он исчезнет из ее жизни навсегда,вместе со своим «Мейбахом»?!

— Я поеду с тобой, — решительно объявила Виктория иподнялась.

— Нет.

— Нет, я поеду! — И она топнула ногой. — А если ты меня невозьмешь, я закричу на весь ресторан! Хочешь? Правда закричу!

— Она может, — в восторге от того, что противного папиканаконец-то приперли к стенке, сказала Кэт. — Да, Пол?

— Может, — подтвердил тот.

— Я поеду с тобой! Ты понял?!

Олег помолчал. Гена, с пальто в руках, хмуро смотрел всторону. На скулах у него ходили желваки, отчетливо видные в неверном свете,испускаемом ночными горшками.

— Хорошо, — сказал Олег Петрович спокойно.

Скандала ему не хотелось, и он на самом деле не знал, может,девица и впрямь способна на ужасную выходку!..

Виктория выбралась из-за стола, окинула Гену ледянымвзглядом — это он приперся и все испортил! — дернула плечом, отчего лифчикопять пошел бликами, и зацокала каблучками к выходу.

Олег Петрович сдержанно попрощался и двинулся за ней.

— Там беда, Олег Петрович, — в ухо ему сказал Гена. —Поговорить бы сначала.

— Сейчас поговорим.

— Да с нами же… девушка ваша.

— Она не помешает.

— Помешает, — серьезно сказал Гена, и Олег оглянулся нанего. Лицо у того было серьезным, и Олег вдруг забеспокоился.

— А икона где?

— В машине у меня.

— Ты ее не отдал?

Гена промолчал, и молчали они все время, пока Викторияоблачалась в меха, пока пристраивала ладонь под рукав Олегова пальто, пока,осторожно ступая, спускалась по ступеням клуба «Сисайд Чмокс». Или «Синема Чиз»,что ли!..

— А что ты пристал к Макарке с его стихами?! Ну, клевые жестихи! И трагедия про студента и черта! Если тебе не нравится, можешь нечитать, но зачем ты его обидел?

Она отчитывала его, как супруга с многолетним стажем,которая уводит подгулявшего мужа из гостей, выговаривая ему за то, что онкак-то не так беседовал с хозяином и его свояком!

— Трагедия про студента и черта, а еще про смотрителя морга— просто забавные юношеские экзерсисы того же Каверина, — сказал Олег,раздумывая, что такое могло случиться на Фрунзенской, если Гена даже не оставилВасилию Дмитриевичу икону! — Глупо выдавать их за свои! Глупо и недальновидно.Кто-нибудь увидит, узнает, и будет твоему Макарке стыдно. Хотя то, что он читалКаверина, говорит в его пользу, конечно.

Он щурился от мороза и хотел поскорее отделаться от девушки.

В декаданс уже наигрались, хватит!

На стоянке перед клубом «Сангейт Чимпс», или «Синема Чиз»,что ли, было полно машин, а «Мейбах» Олега Петровича был брошен посреди дороги.Перед ним, приплясывая от нетерпения, прыгал какой-то джипчик, никак не могобъехать.

— Это ты так машину оставил? — в крайнем изумлении спросилОлег Гену. — Первый раз в жизни вижу!

— Поехали, Олег Петрович, а? — умоляюще сказал Гена. —Побыстрее бы надо.

— Я с тобой! — вступила Виктория и улыбнулась. — Ты сейчаскуда? На работу? Я тебя подожду, а потом можно сходить потанцевать! Мы ведь таки не оттянулись!

Гена открыл перед начальником заднюю дверь.

Из приплясывающего джипа наполовину высунулся какой-тодонельзя обозленный молодой человек, музыка, грохочущая в машине, вырвалась наулицу. Молодой человек набрал в грудь воздуху, чтобы закричать страшнымголосом, но посмотрел на Олега, передумал и нырнул обратно в джип.