— А на даче генерала, которую мы строили, нам стрелять вообще не давали, — со смехом ответил тот. — Ладно, чё там, двоечка мне за стрельбу?

— Угу, — Женя выругался, пересчитывая гильзы, и встал на четвереньки, чтобы найти последнюю. — Если эту гильзу не сдашь, тебе не только двоечка будет, я тебе в чердак с ноги пропишу! Я тут всех порву, нахрен! Где ещё гильза?

— Спокойнее, — я опустился рядом и нашёл ещё одну, почти зарытую в песке. — Это только первый день стрельб, завтра ещё будут. Надо брезента больше принести, а то далеко улетают.

— А то я не знаю, — Женя пометил в блокнот, кто стрелял, и поглядел на самодельные мишени из ДВП, покрытые отверстиями от пуль. — А неплохо постреляли. Хотя лучше бы с калаша, кхе!

— Вася, — позвал я. — Объясни пока парням, что делать, если поймают нарушителя, а участковый уйдёт в загул и не сможет оформить протокол. Других-то милиционеров в радиусе ста километров нет.

— А он пьёт? — спросил Слава. — Хотя чего тут ещё делать? Дыра дырой.

— Видел его с утра, — сказал Женя. — Слишком он весёлый был, в магазин шёл.

— Получку, наверное, дали, — Рудской пожал плечами. — Пошёл отмечать.

— Ну, ты объясняй, — я отряхнул штаны от пыли. — А я в общагу пойду схожу, посмотрю, как там устроились. Вот если и они там бухают после смены, я им точно устрою.

* * *

Новозаводск, утро

— Пацаны волнуются, Череп, — с напором произнёс Витька Самосвал. — Мы остатки богатовских покрошили, территорию держали, на стрелках отбивались, а нам вместо нашей доли какое-то фуфло всунули. Гоша там совсем уже? У него там мозги жиром затекли?

— Ты за базаром следи, Витёк, — отрезал Череп.

Самосвал заткнулся, серьёзные бойцы из его бригады тоже помалкивали. Череп положил широкие ручищи на деревянный стол, глядя на бригадира, потом достал сигарету из лежащей перед ним пачки кэмэла.

— Ну в самом деле, Череп, — Самосвал продолжил более спокойным голосом. — Нас едва менты не повязали возле этой общаги. А те точки на рынке, что должны были нам отдать, ушли ворам. А им-то с какого перепугу? — он снова начал кипятиться. — Из-за того, что тот хмырь приезжал? Вот говорит же братва, что Гоша совсем уже…

— Помалкивай, — Череп посмотрел на него исподлобья. — В лицо Гоше ты это не скажешь, так что и при мне не вякай.

— Но Череп, сам посуди, у тебя авторитет, тебя братва уважает! Нам за это дело дали какой-то пустырь…

— Это не какой-то пустырь, — перебил Череп. — Это территория рядом с рынком. Там барыги живо откроют тебе чего-нибудь. Или точку торговую, или автоматы, или чего хочешь. Там постоянно мимо народ ходит, место денежное. Поговори с коммерсами, пусти их туда, живенько там палатки поставят и торговлю наладят, а тебе будет процент капать. Могут и торговый центр построить. И чё? Мало тебе этого? А?

— Я не думал об этом, — Самосвал опустил взгляд.

— А тебе и не надо думать, за тебя Гоша думает. Нету больше рыночных, так что работать там будем мы, — Череп сунул недокуренную сигарету в стеклянную пепельницу. — И не старух с картошкой крышевать, а серьёзное дело будем мутить. Я тут сам у Гоши тебе это место выбил, он хотел игорный клуб открывать. А ты мне предъявы кидаешь!

— Я тебе не предъявляю, Череп! Ты вот пришёл, пояснил мне всё за это дело, а я не прав оказался, признаю. Братве скажу, что вот ты всё разрулил, как и раньше, — Самосвал вздохнул и добавил грустным голосом: — Ты же понимаешь, Гриша, как всё сейчас идёт, все на нервах.

— Понимаю. Но Гоша никогда ничего не делает, не подумав. Так что не мешай, и за базаром своим следи.

Череп вышел из кафешки, где забивал стрелку Самосвалу, и сел в свой Вольво.

Понимал лучше, чем все думали. Гоша праздновал победу, что уничтожил остатки богатовских, и осадил Эдика, который почти рулил рынком. Но на деле было не так хорошо. Вся группировка видела, что по сути Гоша потерял рынок, который совсем недавно контролировал почти полностью. Не смог удержать и упустил такой прибыльный кусок, к недовольству всей банды.

Сначала от рук отбился Лука, который связался с блатными и остатками богатовских, а Гоша ничего не смог с этим сделать. Можно сказать, он и допустил это, ведь Эдик туда полез с его ведома. Старый вор играл в свои игры.

Потом, когда Луку грохнули пивзаводские, ничего не поменялось, зато всем стало понятно, что Гоша рынком больше не владеет. А потом и вообще, они собрались и уничтожили эту новую бригаду, но ничего это не дало. Приехал смотрящий и всё разрулил. Разделил всё так, чтобы не было разборок.

И теперь на рынке было целых три группировки, а не одна, как раньше. Братва мясокомбината была недовольна, что Гоша уступил с этим. Говорили между собой, что могли удержать этот рынок сами без помощи смотрящего, смогли бы додавить Эдика и блатных, и не пустить туда пивзавод.

И говорили об этом всё громче и громче, с каждым днём. Черепу постоянно приходилось вмешиваться, напоминать, что Гоша продумывает всё, и это наверняка тоже его хитрая выдумка. Это слушали все, ну а Череп вспоминал предостережение Захара. Понимал, что Гоше очень не нравилось, когда братва слушала Черепа, а не его самого.

Хотя Гоша вида не подавал, наоборот, говорил, что благодарен за помощь. Хитрил он, а когда Гоша хитрит, ничем хорошим это не закончится. Наверняка боится, что Череп позовёт всех за собой. И что кто-то может за ним пойти. Не зря же Захар говорил об этом перед смертью.

Дома у Гоши оказался неприятный гость. Ворон, который какими-то невероятными ухищрениями встречался с лидером мясокомбинатовских так, что об этом не знал даже Душман, отчитывался перед Гошей.

Приезжал он часто, хоть и тайно. Однажды Ворон перейдёт в мясокомбинат, как и Фрол в своё время. Череп догадывался, что у Гоши наверняка есть какой-то компромат на бригадира пивзавода, так что его визиты Ворона не удивляли.

Только в этот раз Череп решил не заходить сразу, а послушал перед дверью. Охранники удивились, но ничего не сказали. Даже дома у Гоши Черепа слушают лучше, чем