– Что требуется от меня? Я должна дать показания? – Отчаянно цепляюсь за его слова.

– У твоей матери есть органайзер, ты знаешь о нем? – Я киваю. – Что она прячет?

– Там списки всех людей, которые являются свидетелями. Те, кто ушел, она вычеркивает. Даты прибытия, крещения, номера документов…

– Однажды я получал ордер на обыск и ничего не нашел, один из наших детективов видел ее с ним. В церковь нас никто не пустит. – Он дергает себя снова за галстук и расслабляет его. – Мы в тупике.

– Она не отдаст его. Мне тем более, – задумчиво смотрю на ширму, закрывающую нас.

Вздыхаю и облокачиваюсь спиной на стул, скрещиваю руки на груди. Моя мать убила не только отца, но и многих людей своей верой.

– Я не хочу больше ходить в тот дом.

– Раньше, пока я не знал тебя, попробовал бы надавить на тебя таким образом, чтобы ты сходила. Но сейчас это последнее, о чем стану просить. У нас есть программа защиты свидетелей с возможным переселением и изменением документов. Когда я найду вариант, мне необходимо будет твое показание, естественно, никто о тебе в дальнейшем не узнает из прихожан. – Он все-таки берет меня за руку и поворачивает ладонь вверх. Встает и вытаскивает из кармана брюк браслет и надевает на мою руку. – Это тревожная кнопка. Как только ты нажимаешь вот сюда, – он указывает на боковую маленькую кнопочку, – я окажусь рядом с тобой намного быстрее полиции, ради твоей безопасности, и постарайся не забывать его надевать каждый раз, когда выходишь из дома.

– Спасибо, мне очень жаль, что я не могу помочь достать то, что необходимо, – говорю мужчине, когда он наклоняется к моему лицу.

– Береги себя. – Его губы нежно касаются моей щеки, ладонью он гладит кожу моего лица и выпрямляется. – Доброго вам вечера.

Я не успеваю сообразить, почему он так говорит, только когда он отходит на несколько шагов, вижу высокую фигуру Терренса. Он стоит с непроницаемым лицом, опустив букет роз так, что они почти касаются пола. Нокс проходит мимо Терренса, протягивает руку, парень долго рассматривает его ладонь, но все-таки подает и сжимает ее, как мне кажется, очень сильно, иначе, отчего костяшки так побелели.

– Нокс. – Я встаю из-за стола и удерживаюсь в этом положении. – Люди могут пострадать?

Он оборачивается, освобождает свою руку и пытается придумать правдивый ответ или искусно соврать.

– Ты же не пострадала. – Он улыбается мне на прощание и скрывается за ширмой. Но я практически уверена, что он так не считает.

Терренс обходит стол и становится напротив меня, протягивает букет и кладет его в мои руки. Парень пододвигает стул, ближе ко мне, но за счет его вытянутой ноги я запинаюсь и практически ровняюсь лицом со столом. Он обхватывает мою талию руками и усаживает к себе на колени.

– Отличное начало нашей семейной жизни, – усмехается он. – Мне нравится положение дел, если ты немного сдвинешься к экватору, мы сможем подумать о наследниках немного раньше положенного.

– Придурок, я чуть не убилась из-за тебя, – хватаю его за руку и крепко сжимаю.

Наши глаза встречаются, и все напряжение, чувство ожидания замирают внизу живота, порхая миллионом бабочек. Едва сдерживаю дыхание, настолько переполняют эмоции. На лице появляется модельная улыбка Кинга. Зеленые глаза блестят озорством, я слегка прищуриваю один глаз, ожидая, что он выдаст дальше.

– Ты споткнулась, а я придурок. Хотя из твоих уст звучит очень даже неплохо. Какой язык у тебя был дополнительным в школе? – В его глазах пляшут чертики.

– Какое это имеет отношение к нашему свиданию? – Я все еще жду подвоха. – Французский.

– Срочно иди на немецкий. Будешь ругать меня на нем с этой сексуальной хрипотцой, пока мы занимаемся любовью, – обхватывает мою голову ладонями и притягивает для поцелуя.

Писание осуждает непристойные разговоры

Я стоял за закрытой дверью, как истукан, чувствуя себя настоящим придурком. Обычно мне не приходилось уговаривать девушку остаться у нее на некоторое время. Единый намек, покувыркались и разбежались. Сейчас я либо отупел, либо вырос. Уже не хотелось провести весело время и слинять. А предложений от девушки не поступало. Вот собственно именно поэтому остался за дверью, оттаптывая ворсистый пластиковый половичок.

Коричневая дверь словно издевалась надо мной, периодически загорались окна то с одной, то со второй стороны, заставляя меня проваливать отсюда. Но я же не думал, что девушка не обратит внимания на мои подкаты. Мы знакомы много лет, и вот он этот дурацкий момент, когда я замялся. Провожая Винни, держал ее за руку, помогал донести цветы, подаренные мной, кружил около нее, пытаясь объяснить, как мог, что теперь все серьезно. Больше не будет перепихов, беготни по другим, даже взглядов. Я учел урок, хочу все сделать правильно.

Заношу руку над деревянным полотном и громко стучу. Мне необходимо узнать, поняла ли она меня правильно. Прислушиваюсь к тишине ночи, свет уже не загорается, наверное, слишком долго здесь торчал. Снова стучу, проклиная, что здесь нет звонка, моя надежда на то, что двери откроют ее соседи по поселению, гаснет с каждой секундой. Отхожу на несколько шагов назад и осматриваю домик. Вот нет, чтобы пройти, когда она удерживала двери передо мной, хотел быть приличным. Когда такое было вообще? Терренс Кинг, тупой идиот, решивший обаять девушку: водить на свидания, готовить по утрам и засыпать с любимой в одной постели. Я спекся, струхнул, боялся надавить. И что в итоге? Надо что-то придумать, так не пойдет.

Раздраженно вытираю вспотевшие ладони об джинсы и делаю еще шаг назад, едва не свалившись с маленькой лесенки. Чертыхнувшись, начинаю обходить дом. Где-то вдали лает собака, я оглядываюсь на мимо проезжающие машины и иду дальше. Подтянувшись на носочках, заглядываю в единственное горящее светом окно. Это точно не она.

Кажется, я обещал не смотреть на других, отталкиваюсь и иду дальше. Еще не хватало, чтобы меня поймали на подглядывание в окно ее соседки. Мне бы включить телефон и осветить фонариком темный дом, но тогда у меня не будет возможности пробраться бесшумно. Приоткрытое окно манит меня. Вообще парни имеют какую-то особую слабость к подкрадыванию, вспомнить моего брата хотя бы. Тот тоже не раз доводил Уиллоу до сердечного приступа своими появлениями в окне.

Лунный свет освещает пластиковую москитную решетку, поддеваю ее ключом, сначала одну сторону, потом другую и толкаю окно, оно приоткрывается ровно до грани ограничителя. Скривив лицо, привстаю на носочки и проталкиваюсь локтем в узкое пространство, мне необходимо поддеть крючок.

– Хреновый из тебя вор, – слышу за своей спиной.

– Бл*дь, не вор, я, предположим, изголодавшийся любовник. – Дернувшись неловко, опускаюсь на землю. Он меня напугал, если быть честным с самим собой. – Какого черта ты здесь делаешь?

– У меня тот же вопрос. Ты решил завоевать девушку, пробравшись к ней в окно? – Нокс, прикуривает сигарету и отходит к одному из кустарников. Если бы это был фильм, ему пошла бы шляпа с полями и огромная сигара, как у гангстера. В этом своем излюбленном костюме детектив весьма внушителен. Но на меня он уже вряд ли произведет впечатление.