участие в троцкистской организации, по заданию которой срывал отработку и сдачу новых образцов вооружения для РККА, на 10 лет заключения с поражением в политических правах на 5 лет и конфискацией имущества.

Сегодня даже самые отъявленные сталинизды утверждают, что на 58-ю статью Королеву накрутили в карьеристских целях следователи, у него была только халатность. Приведшая к нескольким авариям. Но судила Сергея Павловича та же Военная коллегия Верховного суда, которая в действиях комбрига Подласа не нашла 58-ой. И следствие по Подласу тоже вело НКВД.

Сравните: сдача противнику территории СССР — только халатность, а аварии при испытании новой техники — участие в троцкистской организации. В одном случае, «легкая» статья, в другом — подрасстрельная. Есть логика? Только одна, разумеется: осудили обоих за то, что они в реальности совершали.

Дальше Королева отправляют страдать в лагерь на Колыму, где он едва не умирает от дистрофии на каторге, но при этом ухитряется написать жалобу на несправедливый приговор с отрицанием своей вины в Президиум Верховного суда. Ну, естественно, кому охота страдать на каторге 15 лет, признав свою вину? Тем более, что хватает грамоты писать жалобы. И обычные уголовники, если грамотность позволяет, до конца бьются за свою «невиновность».

Начальник оперчасти лагеря не подтирает этой жалобой чекистский зад, она уходит по назначению. Пленум Верховного суда приговор отменяет и направляет дело на доследование.

Заметьте, Пленум не прекращает дело за отсутствием события или состава преступления, а направляет на доследование. Т. е., вину Королева усматривает, но есть сомнения в степени виновности и обоснованности приговора. Дело сложное, там куча технических экспертиз и заключений специалистов.

Королева с Магадана этапируют в Москву, где следователь НКВД проводит дополнительные следственные мероприятия, потом уголовное дело с обвинительным актом направляет в прокуратуру. В обвинительном акте снова — участие в троцкистской организации и вредительство по ее заданию.

Прокурор усматривает, что дело подлежит подсудности Особому совещанию при НКВД, это совещание рассматривает дело и С. П. Королев получает приговор по той же 58-ой статье — 8 лет ИТЛ.

С. П. Королев снова не соглашается с приговором (8 лет тоже очень много для еще молодого парня), пишет новую жалобу с просьбой пересмотреть дело. Уже в НКВД, уже при Л. П. Берии, который, как считается, остановил этот ежовский беспредел, когда всех подряд хватали и расстреливали по 58-ой статье.

Жалобу рассматривают и следователь НКВД пишет заключение о нецелесообразности пересмотра. Это заключение утверждает Кобулов, приближенный Берии. Который вместе с шефом прекращал ежовский беспредел. Ну так сегодня уже считают.

Но после пересмотра дела Королева не отправляют в лагерь на Колыму, а оставляют в Москве, в «шарашке», где уже конструирует самолеты Туполев. И Сергей Павлович перестает жаловаться, что его несправедливо причислили к троцкистам. Хотя первый приговор он получил от Военной коллегии Верховного суда, над которой была только одна инстанция — Президиум Верховного суда, а второй — от Особого совещания при НКВД, т. е. возможности обжалования у него значительно расширились. Теперь можно было даже прокурору писать. Но не стал. А зачем? Пайка теперь — бутерброды с маслом и колбасой, работа — по специальности, за кульманом, в теплом помещении. Да еще пообещали, что за ударную работу премируют досрочным освобождением. Можно и троцкистом побыть, правда же?…

* * *

На руководителя С. П. Королева по месту работы в заключении, А. Н. Туполева, написал донос сам авиаконструктор Сергей Владимирович Ильюшин. Ну, как донос… У нас же теперь считается, что все в те годы стучали друг на друга, а те, кто не стучал, охраняли настучавших друг на друга. При этом, считающие не стесняясь сами пишут жалобы и письма Президенту на министров и других чиновников, обвиняя их в антигосударственной деятельности. Но себя доносчиками не считают. И свои письма доносами не считают. Но такие же документы времен Сталина у них — доносы.

В чем разница? Да только в том, что сегодня этими «доносами» власть пользуется как пипифаксами, а в те годы — разбиралась с ними и если там информация была достоверной — принимала меры. Всего лишь. Народная власть и Сталин, как ее представитель, обязаны были на глас народа обращать внимание.

Вот Ильюшин и направил письмо Иосифу Виссарионовичу с расчетами и схемами, которыми доказывал, что детище великого авиаконструктора Туполева бомбардировщик ДБ-2 — самолет вредительский, который с вредительскими целями Туполев, занимая должность первого заместителя управления Авиапрома, пропихивает на вооружение.

Я вот очень сильно сомневаюсь в том, что Ильюшин был беспринципным карьеристом, топившим в корыстных целях коллег. Совершенно не тем человеком был Сергей Владимирович. Он был коммунистом. И его самолет ДБ-3 (ИЛ-4), разрабатывавшийся одновременно с туполевским, дальнюю авиацию в войну и тянул. Самолет Туполева показал неудовлетворительные характеристики.

Но прихватили Андрея Николаевича не по «доносу» Ильюшина. И не потому, как сегодня у «компетентных» историков принято — перед войной в панике решили активизировать работу авиаконструкторов, поэтому их посадили в тюрьму, чтобы под надзором Берии они, перепуганные, старались изо всех своих авиаконструкторских сил.

Так считать могут только откровенные дятлы, либо такие же откровенные брехуны. Я даже не про то, что в неволе творческая мысль сохнет и вянет. Просто Берия мог и без арестов, если бы это было нужно, напугать так, что они из конструкторских бюро сутками не вылазили бы, изо всех сил изобретая аэропланы. Можно было просто Туполеву и его компании пообещать расстрел через повешение, если самолета не будет, при этом не заморачиваясь с хозяйственно-организационными проблемами при создании «шарашек».

И не Берия инициатором разборок с Туполевым был. «Стуканул» на него секретарь парткома ЦАГИ (письмо в книге будет), одним из руководителей которого был Андрей Николаевич. Туполев в ЦАГИ развел такое… во время моей молодости это называлось блатом. Короче, компанейщина и коррупция в самых похабных формах.

Ну НКВДэшники и начали копать. Чтобы понять, что они могли накопать, нужно знать всего два факта из биографии этого авиаконструктора, мастерски владеющего, кроме русского, еще матерным и французским языками. Любитель был с подчиненными общаться