Но надо знать, что троцкизм и троцкисты, т. е люди, целью которых была реставрация капитализма, никуда не исчезли после их идеологического разгрома в 20-х годах, как уверял Н. С. Хрущев, а вполне себе проявились сразу после смерти Сталина, фактически, выйдя из подполья в процессе реабилитации.

Конечно, Александр Исаевич Солженицын к троцкистам не относится ни в коем разе. Он никогда не прикрывался ленинизмом, тем более сталинизмом. Это чистейший буржуазный пропагандист, без примеси. Гораздо интереснее те личности, которые открыли ему дорогу в литературу. Согласитесь, что именно в СССР Солженицын получил известность, как писатель, которую он в дальнейшем использовал, как трамплин к мировой известности. О том, что Исаич был протеже Твардовского хорошо известно, хорошо известно, что Твардовский потом Исаича и гнобил, когда цыкнули из ЦК.

Но не один Твардовский помог «неполживому». Когда Хрущев одобрительно отозвался об «Одном дне Ивана Денисовича» очень многие литераторы поспешили признать талант автора.

Среди нынешних публицистов просоветской, так сказать, ориентации, одним из самых талантливых я считаю Владимира Сергеевича Бушина. Мастерство литератора-публициста В. Бушина сомнению нельзя подвергать. Пишет великолепно. Острый, безжалостный сарказм. Изобличает власть и «либералов» так, что только шкуры у тех дымятся.

Фронтовик. Патриот СССР. Уважаемый человек в среде патриотов. Я его тоже всячески уважаю за его личный вклад в Победу. Медалью «За отвагу» кого попало не награждали. Человек честно прошел войну. После войны занялся литературной деятельностью, писал повести о Марксе и Энгельсе. Его «Эоловы арфы» я еще школьником прочитал.

Вот только странная компания у Владимира Сергеевича была. Дружил с поэтом Ярославом Смеляковым. Смеляков — очень талантливый поэт. Но! Есть талантливые стихи и песни Булата Окуджавы и есть сам Булат Окуджава.

Вот сам человек Ярослав Смеляков — это нечто. Первый раз он загремел в тюрягу (безвинно, разумеется) в 1934 году. Один из его дружков, поэт Корнилов, был расстрелян за троцкистскую деятельность. За что посадили Смелякова — неизвестно. Я не смог найти сведений. Ничего, кроме того, что Горький покритиковал его в статье «Литературные забавы» и потом за эти «забавы» поэта посадили.

Освободился в 1937 году, работал ответственным редактором газеты «Дзержинец», писал стихи, публиковался. Был призван в армию, участвовал в финской войне. Потом в Великой Отечественной, тоже против финнов воевал. В 1941 году попал в плен. В 1944 году из плена был освобожден. Целый год провел в фильтрационном лагере, после которого ему было запрещено проживать в Москве. Что уже само по себе подозрительно. Потом все-таки при содействии московских друзей разрешили. Всё это время печатался в центральных журналах.

В 1951 году его еще раз прихватили, осудили по 58-ой статье и влупили 25 лет. От души. За что? А ни за что! По доносу провокаторов, как гласит официальная версия, за слова, сказанные в одной компании: «Странное дело! О Ленине я могу писать стихи, а о Сталине не получается. Я его уважаю, конечно, но не люблю». Вот за это — 25 лет! Ужас! Конечно, потом реабилитировали. Жертва «сталинских репрессий».

Вот таким был один из друзей Владимира Сергеевича. Второй друг — Варлам Шаламов. Автор «Колымских рассказов». Троцкист — пробы ставить негде. Странная компания была у будущего автора «За Родину! За Сталина!». Как-то Шаламов и Сталин несовместимы, каким боком их не прикладывай.

Тем более никак не совместишь Солженицына и Сталина. Но вот что в книге о Солженицыне «Гений первого плевка» пишет сам Владимир Сергеевич:

«Между тем в январе 1964 года газеты опубликовали список произведений, выдвинутых на Ленинскую премию. Список был довольно обширным…В этом списке красовалась и повесть А. Солженицына „Один день Ивана Денисовича“. Почему-то никто не посчитал тогда странным, что в числе тех, кто выдвинул повесть на премию, помимо Центрального литературного архива (ЦГАЛИ), оказался и журнал „Новый мир“, опубликовавший повесть. Выдвигал на премию, так сказать, собственную продукцию. Посмотрите, мол, что за шедевр мы напечатали — за это непременно надо премию!

Вскоре после появления помянутого перечня я написал для Агентства печати „Новости“ обзорную статью о произведениях, выдвинутых на премию. Естественно, что о повести „Один день“ в статье говорилось весьма одобрительно. О ее авторе там можно было прочитать, в частности, и такое: „Мне представляется чрезвычайно интересным и характерным (для литературы того времени. — В. Б.), что даже Александр Солженицын, который, казалось бы, прочнее, чем кто-либо другой, зарекомендовал себя „поэтом буден“, причем буден не „прекрасных и ясных“, а трудных, сложных, мучительных, Солженицын отнюдь не считает это „амплуа“ навсегда для себя предопределенным.“ В доказательство я ссылался на следующие его слова в одном из писем ко мне: „Нам надо учиться видеть красоту обыденного. Но если говорить совершенно общо, я бы заметил, что иногда материал подсказывает искать истину не через обыденное, а через самое яркое и даже ни на что не похожее, исключительное“. Разумеется, это так. И я делал вывод: „Думается, в этом заявлении залог радостных неожиданностей, которые мы можем ожидать от интересного писателя“… Мою статью напечатали многие газеты — от „Правды Севера“ (Архангельск) до „Новороссийского рабочего“, от „Орловской правды“ до „Правды Бурятии“.»

И отношения между двумя литераторами складывались вот такие:

«В другой раз я послал ему свою книженцию, он мне — „Один день“. В декабре 1965 года решил поздравить его с наступающим Новым годом и высказать праздничные пожелания. Он ответил только 26 февраля 1966 года, и, объяснив такую задержку долгим отсутствием в Рязани, писал: „Спасибо. Трудно надеяться, что пожелания Ваши сбудутся, однако потянем как-нибудь“. В какую сторону он намерен был „тянуть“, я об этом тогда тоже, понятное дело, не догадывался.»

Вот когда я взял в руки только что вышедшую книгу «Гений первого плевка» и дочитал ее первые главы до этого «В какую сторону он намерен был „тянуть“, я об этом тогда тоже, понятное дело, не догадывался» — верить я Владимиру Сергеевичу перестал. Фронтовик Бушин отвалился от литератора Бушина. Поверить в то,