Голова все ещё тяжёлая, и вспоминать о чём-то довольно сложно. Вот и вспомнил только сейчас, что, благодаря способности моей жены (обмениваться способностями с другими одарёнными), во мне теперь живёт сила грузинского кузнеца и физически я очень силён. А значит, металлический ящик для меня — как скорлупка от арахиса.

В общем, вскрытие ящика труда не составило. Внутри обнаружилось: 4 банки мясных консервов, (по два килограмма каждая), 2 банки рыбных консервов (по килограмму) и 2 бутылки коньяка, вернее осколки от бутылок коньяка. Теперь осталось понять, как открыть эти консервные банки, при этом не раздавив их в своих руках. Ложку нашел, а консервного ножа нет.

Коньяк — то, что осталось на донышке, я решил использовать по-своему. Отыскав кусок тряпки, смочил остатками жидкости, протер лицо, шею и все, до чего дотянулся. Все-таки, хоть немного, но привел себя в порядок. Бритву бы еще, кусочек мыла и теплой воды. Или хотя бы нож заточить.

Нож отыскался у одного из мёртвых телохранителей. Там же обнаружил и пистолет с двумя обоймами. Искал другие пистолеты, но не нашёл. Видимо где-то потерялись. Зато разжился ещё тремя магазинами, вернее обоймами. (В этом мире ещё не называют обоймы магазинами). Жаль не отыскалось автомата, но всё равно, пистолет и нож, это лучше, чем ничего.

С бритьем пока подожду. Воды бы. И не для бритья, а для питья. Можно, конечно, напиться из лужи, но рисковать я не собираюсь. Наберу воды в банку из-под консервов, а потом в ней воду и вскипячу. Хотя, если учесть, что я до сих пор живой, бацилл и бактерий можно не бояться. Однако, я всё же император, (да и брезгливый, по сути своей), пить из лужи мне всё же не по чину. Так что сделаю котелок из консервной банки.

Борясь с приступами тошноты, обыскал все тела, которые удалось найти. Нашёл ещё пару ножей и аж три зажигалки. Также там были сигареты и другие мелочи, из серии золотых часов, но всё это мне сейчас не пригодится. Был бы компас — другое дело. Но лишние бирюльки без надобности. Мне бы каких-то полезных вещей.

Наконец, наломав веток, разжёг небольшой костерок, пытаясь понять, как действовать дальше.

Хотелось разжечь огонь посильнее, чтобы согреться, но решил поостеречься. Ведь непонятно, где я нахожусь. Если меня сбило ПВО, то, скорее всего, нахожусь поблизости линии фронта или на вражеской территории. А значит, привлекать к себе внимание не нужно. Да, возможно, это поможет поисковым отрядам, что однозначно скоро выдвинутся на поиски, (хотя бы тела императора), но уверен, они не поспеют найти меня раньше, чем возможные вражеские разведчики или солдаты, что однозначно находятся где-то рядом. В этом у меня почему-то сомнений не было.

Вот ещё задачка: как понять, где я нахожусь, не разыскивая при этом людей? Ведь деревья-то не разговаривают. Ага, «Я спросил у тополя, где моя любимая. Подскажи, где скрылась, и знаешь ли, где она». Угу…

И как ориентироваться на местности? На деревьях мох растет гуще… Там, где север? Ага, везде мох одинаковый. Солнце? А солнца уже нет, смеркается.

Можно было, конечно, где-то затаиться и просто переждать это время, но, боюсь, уж очень долго ждать придётся. Нет, я не сомневаюсь. Со мной летело ещё три самолёта: один со свитой и два истребителя. Уверен, что они место падения императорского самолёта зафиксировали. Но опять же вряд ли ко мне на помощь прибудут так быстро. Соответственно, мысль о том, чтобы развести сигнальный костёр, я тут же отбросил.

А ведь мне казалось логичным подписать мирное соглашение на нейтральной территории. Теперь-то разумеется я жалел об этом. Надо было требовать, чтобы президент франции де Голль и регент германского императора Паулюс, прибыли ко мне в Санкт-Петербург. Вполне возможно, что я хотел поступить благородно, но еще исходил из того, что каких-то правил, где положено принимать капитуляцию не было.

Скажем, в моей реальности, мирные договора подписывались где угодно. После поражения в Крымской войне, мы подписывали мир в Париже, в столице враждебного государства. Но капитуляцию фашистской Германии принимали в Берлине. Капитуляцию Японии, американцы и вовсе принимали на борту корабля в открытом море.

А может быть имелось еще одно моё глупое, совсем не императорское, увидеть старинный Копенгаген. Еще не испорченный новейшей архитектурой.

Эх, рано я наверное стал императором, но этому делу учиться и учиться.

Ну что ж, снявши голову по волосам не плачут. Нужно думать не о том что не учёл, а о том как действовать дальше.

Глава 2

Планы и реальность

Наконец урегулировал бытовую часть. Ух, я даже думаю иной раз «казенными» фразами. Ну что, еду я себе нашёл, одежду тоже. Где обустроить место для ночёвки, тоже определил. Решил, что буду спать в салоне самолёта, который довольно неплохо сохранился.

Ополовинив двухкилограммовую банку с мясными консервами, хотел пойти поспать, так как уже темнело, и и устал я до одури. В общем, пора укладываться на ночлег. Но не стал, потому что вспомнил про тела ребят, которые лежали повсюду. И понял, что так просто заснуть я точно не смогу. Поэтому пошёл искать подручные инструменты и копать могилы. Ну или могилу. В зависимости от того, как пойдёт процесс. Всё таки не хотелось бы тратить на похороны драгоценное сейчас время, хоть без этого и не обойтись.

В итоге, после недолгих поисков нашёл сначала покорёженный кусок металла, который вполне можно было бы использовать в качестве лопаты. Но он был уж очень неудобный. И если бы не моя неуязвимость, я бы изрезал себе все руки. Но потом обнаружил обломанный винт от двигателя и принялся с остервенением долбить им промороженную землю.

Земля поддавалась плохо. И если бы не моя суперсила, я бы провозился дня три. Но благодаря силе, доставшейся мне от горца-кузнеца, справился я всего за пару часов, выкопав довольно глубокую яму. Хоть мне и не нравилась эта ситуация, но сложил я всех умерших в одну могилу. Да, это совсем неправильно. Кто-то из них был из честных людей, кто-то предатель. Но сортировать, кто есть кто сейчас не рационально. Опять же, многие тела были сильно обезображены, и пытаться определить личности погибших, мне совсем не хотелось. Да и я, кроме Ильи, в лицо никого не помню.

Это ещё сильнее подпортило бы и без того не лучшее настроение.

Поэтому, я сложил всех в выкопанную могилу и насыпал высокий холм. Причём на насып холма ушло чуть ли не больше времени, чем на выкапывание ямы.

Когда закапывал братскую могилу, почувствовал, что из глубины леса на меня смотрят чьи-то глаза. И они были явно не человеческими. Сам не пойму, как это определил и как вообще почувствовал взгляд, раньше за мной такого не водилось. Видимо, это особенности одного из даров.

Я ведь, благодаря Соне, получил аж три дара взаимодействия с животными. Как меня учили мастера по работе с дикими зверями, я мысленно потянулся в глубину леса, пытаясь понять, кто же это на меня так смотрит. Но тут же отпрянул, потому что мысль моя уловила присутствие чужого разума. И этот разум явно был хищным. И он очень хотел есть. Одно радовало, что находился источник сигнала далеко.

Сон не шел, поэтому я просто сидел, посматривая на пламя костра и размышлял. Гнал от себя мысли о Соне, и о том, что мои спецслужбы проморгали очередное покушение.

Но все равно, мысли лезли. Вот, сколько на меня уже совершалось покушений? Не помню, сам не считал. Кутепов с Мезинцевым должны знать. Думаю, по количеству покушений на свою царственную особу я уже перещеголял рекордсмена в этой области — покойного императора Александра Второго. Но, вроде бы, до Шарля де Голля и Фиделя Кастро еще далеко. Так что, есть куда расти.

Что же такое происходит? Уже и такая мысль: может, здешняя реальность, ощутив во мне чужака, сопротивляется и пытается меня выдавить обратно, в небытие? Что же, в этом мире, где существует магия, это вполне реально.

Реальность вполне реальна. А если так, то почему бы ей не ощутить чужеродный предмет, вроде залетевшего сюда «попаданца», поселившегося в теле Павла Кутафьина и ставшего вначале двойником императора, а теперь, смею думать, уже и самим императором.

Но это из серии тех вопросов, на которые мне пока не ответить. Возможно, как-нибудь потом. Если останусь жив после выхода