на стремнину, то образовывала длинные отмели и тихие заводи, то обтекала острова.

Штурманским циркулем Гончаров на глазах курской дворянки измерял водные артерии Священной Римской империи, в уме проводил исчисления и выдавал готовые ответы:

— Возьмем среднюю часть Дуная от города Генью до города Турку-Северин в Карпатах. Это будет почти 900 верст. Здесь течение довольно быстрое. Обещаю вам скорость передвижения до 200 верст в сутки. Разве это мало?.. Дальше, от Турку-Северина до Галаца я насчитал почти 800 верст. Но река тут течет по равнине, и скорость, конечно, уменьшится…

— Сколько дней вообще?

— Если считать от Рейхенбаха, что сто верст до Моравы вы проедете за три дня, то по рекам — не менее недели.

— Чья территория?

— Австрия, Словакия, Венгрия, княжество Банат, Валахия, Румыния. Дунай, по большей части, служит границей между ними и Османской империей.

— Придется купить красный флаг со звездой и полумесяцем, — меланхолически заметила Аржанова.

— Стало быть, вы принимаете предложение? — обрадовался колдун.

— Только потому, что оно — ваше, — сказала Анастасия. — Я верю именно вам, Сергей Васильевич.

Гончаров молча ей поклонился. Снова обратившись к карте, Аржанова заговорила медленно, как бы размышляя вслух:

— Неясно многое. Во-первых, как мы доберемся от Рейхенбаха до Моравы. Здесь дорога не показана, кругом горы и ущелья, какая-то глухая деревня. Во-вторых, у кого там взять лодку? В-третьих, смогу ли я найти «Матильду» в Девине? Ведь баржа плавает, а не стоит на месте.

— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство! — с некоторой торопливостью заговорил белый маг. — Сейчас самый пик навигации. Рейсы совершаются регулярно. Весь наш график я напишу и укажу место постоянной швартовки. Держась левого берега Дуная, вы ее увидите сразу за островом…

— Ай-ай-ай, Сергей Васильевич! — с шутливой укоризной покачала головой курская дворянка. — Ведь вы хотите угнать речное судно у вашего благодетеля — Франца-Ксаверия Зюсмайера!

— Он уже два месяца мне не платит, — ответил Гончаров…

Ощущение скорой разлуки с Аржановой угнетало надворного советника. Сам удивляясь новому чувству, Якоб-Георг без конца вспоминал их последний разговор. Флора высказалась предельно откровенно. Ей никто не нужен в комбинации, сложившейся вокруг международной конференции в Силезии. Она не ждала от него живого отклика и потому не хотела сообщать детали. Он уже не раз сталкивался с подобным приемом сотрудников секретной канцелярии Ее Величества: отсутствие сведений — сущее благо, поскольку излишняя информация порождает трудности, порой непреодолимые.

Но Анастасия Петровна заблуждается. Она слишком самоуверенна и хочет повести свою маленькую команду прямо к дьяволу в пасть. Слишком далеко от границ России, слишком мало коммуникаций, слишком хорошо будут охранять это чертово место шпионы графа Пергена, австрийские фузелеры и егеря, батальоны прусских гренадер, сосредоточенные на границе.

Без всякого предварительного извещения фон Рейнеке отправился к будуару «супруги». Глафира, которая неизвестно откуда прознала о случившемся в спальне, тотчас его впустила. Курскую дворянку Якоб-Георг нашел сидящей в кресле у камина. Он не горел, но экран, закрывавший очаг, изображал картину в китайском стиле, изящную и тонкую: цветы и деревья, дивные птицы, сидящие на ветвях. Рассматривать их можно было бесконечно.

Аржанова не удивилась. Она подала ему руку, и «Немец» ее поцеловал, низко склонившись. Тут она коснулась губами его щеки и указала на кресло напротив. Охотник на диких кабанов счел начало встречи многообещающим.

— Дорогая Лора, — сказал он решительно, — как дворянин и офицер кавалерии в отставке, я не могу допустить, чтобы слабая, беззащитная женщина оказалась в беде.

— Вы о ком говорите, милый друг?

— О вас, конечно. О вашей поездке в Силезию. Там будет очень опасно, поверьте мне.

— Ну, скорее не там, а по дороге оттуда.

— Все равно. Вам потребуется моя помощь.

— Ваша?! — не удержалась она от удивленного восклицания.

— Да, — твердо ответил Якоб-Георг.

Примерно такой реакции он и ожидал. Княгиня Мещерская — человек, далекий от всяких сантиментов. Только доводы рассудка могут произвести на нее впечатление. Спокойно, четко и подробно «Немец» объяснил Анастасии, в чем будет состоять его содействие операции «Золотая цепь». Хотя он бы теперь назвал ее иначе — «Разорванная цепь». Зная многое о подготовке англо-австро-прусской конференции, можно догадаться, как она закончится. Это будет пересмотр всей прежней европейской политической системы, где отныне главную роль станет играть Англия.

Курская дворянка слушала Якоба-Георга, не перебивая. Он говорил дельные вещи. Только перед глазами Аржановой вставало то их объятие на постели. «Немец» раздел ее, целовал и пылал страстью, но увы, Флора — не его покойная супруга — юная баронесса Лора фон Шулленус, милейшее существо, занятое вышивкой гладью, выращиванием цветов и чтением рыцарских романов. Действительность, в которой обитает княгиня Мещерская, не столь безмятежна. Наоборот, она груба, корява, жестока, в ней побеждает сильнейший. А боевые шрамы — гордость для настоящего воина…

— Право, не знаю, милый друг, — ласково улыбнулась ему Анастасия. — Ведь вы собрались в отпуск, на воды в Карлсбад.

— Поеду, но — в следующий раз.

— Путешествие с нами первого секретаря российского посольства невозможно.

— Само собой разумеется. Однако вы наверняка что-то придумали. Расскажите, и я найду себе место в вашей композиции…

Аржанова имела весьма приблизительное представление о возможностях дипломатической разведки, которой по своей должности занимался Якоб-Георг фон Рейнеке. Она никогда не сталкивалась с ней прежде. В Крымском ханстве посол России при дворе Шахин-Гирея — действительный статский советник Веселитский — руководил также и сетью конфидентов секретной канцелярии Ее Величества. В Стамбуле, когда в начале войны султан посадил в тюрьму русского посла Булгакова, структура дипломатической разведки была почти полностью разрушена. Анастасия, появившись там под именем польской дворянки Ванды Кухарской, опиралась только на связников, указанных ее начальником, статс-секретарем царицы Турчаниновым.

В Вене ничего подобного не случалось. Послов в тюрьму не сажали, традиции не прерывались, деньги из года в год поступали исправно. Наши дипломаты прилагали усилия, чтобы поддерживать сеть собственных осведомителей, пусть и небольшую, в действенном состоянии. Как бы ни старались полицейские шпики, а уходить от слежки им удавалось. Кроме того, полновесные золотые монеты выступали мощным аргументом в споре между служебным долгом австрийских чиновников и обычной их алчностью.

Оценив в полной мере работу, проведенную Флорой для подготовки поездки в селение Рейхенбах, надворный советник изыскал способ присоединиться к Грете Эберхард, вдове сержанта пехотного полка, имеющей лицензию на торговлю спиртными напитками. На его запрос ответили сразу несколько доброжелателей. Вскоре подлинный паспорт некоего Курта Хаусманна, лудильщика посуды и мастерового, занимающегося ремонтом металлоизделий, лежал у него на столе.

Хаусманн, горький пьяница, жил по соседству с одним из членов масонской ложи «К истинному единодушию». Паспорт он отдал хорошему знакомому в аренду за десять дукатов и ушел в запой на две недели. Его внешность, описанная в документе (цвет глаз и волос, овал лица, рост, возраст) примерно совпадали с обликом Якоба-Георга за исключением одной