Это будет мой козырь. Мой звездный час.

– Это все понятно, - вздохнул с каким-то отвращением дядя Степа. - Обманет Модеста Милочку. Удерет вместе с кулоном.

– Не удерет, - сказал Алешка. - Завтра папа приезжает. И примет свои меры. Мы ему положим на стол «протокол» и эту запись.

– Да, - согласился Акимов. - Без милиции нам не управиться. Нужно только замолвить словечко за Хорькова.

Вот добрая душа. Этот Хорьков его жаждой пытал, в холодном подвале держал, «немножко» помучить собирался, а он его жалеет.

Но все согласились с Акимовым. Особенно Ленка и Алешка.

– Он нам здорово помог. Чистосердечно. И мы ему отплатим тем же.

Когда мы ложились спать, я поделился с Алешкой одним сомнением.

– Что-то нам часто Айвазовский попадается. Папа про эту кражу говорил. В каких-то документах этого Земана фамилия такая мелькала, теперь эта Милочка…

– А где документы? - вскочил Алешка.

– Как обычно - в секретном месте.

Алешка нырнул под тахту и из коробки со старыми игрушками вытащил скомканные листы.

Ничего особенного в них не было. Какой-то скучный список картин всяких художников. Для какой-то международной выставки в Германии.

– Супердень какая-то, - заключил Алешка и сунул листки на место.

Мне стало обидно, и я рассказал ему про Модестин тайник.

Алешка одобрил.

– Это хорошо, что ты подглядел. Надо обязательно папе сказать. - Он немного призадумался: - Не перепрятала бы она этот колун.

– Кулон, - сонно поправил я, не обратив внимания на последнюю фразу. А зря…

Бомбежка с воздуха

Папа приехал утром. Когда мы еще толком не проснулись. Не одеваясь, не умываясь, мы ворвались на кухню, где он завтракал под присмотром счастливой мамы.

Алешка повис у него на шее и спросил:

– Пап, а если человека похитил, то сколько дадут?

– Здравствуй, папочка, - ехидно подсказала мама.

– А кого вы похитили? - спросил папа.

– Это не мы, - сказал я. - Мы ж не бандиты.

– Уверен? - спросил папа и прищурился так, будто что-то уже знал.

– Как ты съездил? - поспешил я увести разговор от опасной темы. - Удачно?

– В основном - да. А в целом - не очень.

– Картины нашел?

– Картины мы нашли. Я их уже привез. А вот на того жулика, который организовал их переброску за границу, выйти пока не удалось. Он ведь что придумал? Нашел одного сообщника в музее, и тот помог ему включить украденные картины в список тех, которые вывозились на выставку.

– Дорогие картины-то? - нахмурился Алешка.

– Очень дорогие. И ценные. Полотна Айвазовского, Серова, Перова…

Мы с Алешкой переглянулись. А я чуть не хлопнул себя в лоб от великой догадки. Подмигнул Алешке. Тот выпустил папину шею и выскользнул из кухни.

– Тебе сейчас сюрприз будет, - сказала мама. - Ребята приготовили.

– Представляю, - вздохнул папа.

Но, похоже, мы с мамой о разных сюрпризах подумали.

Когда Алешка положил перед ним на стол мятый листок со списком великих полотен… Когда папа его прочел… И когда он снова начал дышать всей грудью… Он вскочил и бросился в кабинет.

Мама - за ним. Мы - за мамой. А папа уже говорил в трубку:

– Да, товарищ генерал. Установлен. Гражданин Германии некто Отто Земан. Да. Предприниматель. Его сообщник - работник музея Пирожков. Да. Документ я отправляю экспертам. Пирожкова задержим. За Земаном установим наблюдение.

Мама терпеливо дождалась, пока папа положит трубку, и обвела рукой комнату:

– Как тебе сюрприз?

– Класс, - сказал папа. - Ребятам премию дадут. Или медали. - И тут наконец он пришел в себя. Увидел новые обои и засмеялся. Каким-то подозрительным смехом. Но чтобы мы не обиделись, весело сказал: - Спасибо! В таком кабинете не хочется работать, а хочется петь.

– Я рада, - сказала мама. - Можешь петь. Это ваш милицейский гимн: «Наша служба и опасна, и трудна…»

– Уверена? - хитро прищурился папа.

– Еще бы! На ценнике даже написано: «Любимая песня наших милиционеров».

– Славно! - сказал папа. - У меня для ребят тоже сюрприз…

– Подожди, - прервал его Алешка. - Наши сюрпризы еще не кончились.

– Мне сесть? - папа даже испугался. - Я не рухну на пол?

– Наоборот, - сказал я. - До потолка прыгнешь. - И мы выложили ему еще один «докэмент». - Мы раскрыли тайну клетчатой совы!

До потолка папа не прыгнул. Не решился - потолки у нас довольно низкие. Но ноги у него подкосились. А как только мы ему все рассказали, мама побежала за валерьянкой.

Когда они ее напились, папа жалобно сказал:

– Ну все! Ваших сюрпризов хватит. А теперь - мой! - И он достал из сумки несколько коробочек с патрончиками для нашего ружья.

Вот это сюрприз!… Тут были и шарики, и стрелялки. Тут были патрончики с несмываемой краской. Влепишь жулику в лоб - и все, ходит меченый всю жизнь. А самое главное - две коробки великолепных шумовых патронов. При попадании в цель такой патрончик взрывается с оглушительным грохотом.

– Попробуем? - подмигнул нам папа. - В чем дело?

Алешка понурился, я вздохнул.

– Только не врать! - предупредил папа.

– Понимаешь… - начал Алешка. - Один дедушка… Очень хороший, кстати… У него родной сын мог стать великим дирижером…

– Режиссером, - поправил я.

– Да… Но он стал простым учителем и воспитывал всю жизнь… доброе, вечное…

– Ближе к существу вопроса! - прервал его папа. Допрашивать он умел.

– Ну и вот… Он как-то пошел на охоту… А там в кустах птица… Он как бахнет! А это оказалась не рыбка, а медведь…

– Понятно, - сказал папа. - Отобрал у него медведь ружье и надавал по за…

– Отец! - строго прервала мама.

– По заплатке на штанах, - подхватил Алешка.

И тут в дверь позвонили. Мы, конечно, как послушные дети, сорвались открывать дверь. На пороге стоял взлохмаченный Бонифаций с… ружьем в руках.

– Дима! Я не могу вам дозвониться второй день! Вот, возьми. От моего папы вашему папе, - и он, выдвинув ружье из чехла, показал нам серебристую пластинку на прикладе. - Не забудь! Завтра в пятнадцать ноль-ноль. В школе. Да, прекрасная новость: карантин закончился! До встречи в родных школьных стенах. - И он застучал каблуками вниз по лестнице.

Вперед и вверх! Весь день одни сюрпризы.