кузнецу — пока что единственно верное, накануне я в этом убедился. Достаточно было вспомнить, каких трудов мне стоило создать четыре абсолютно идентичных пули.

Взять одинаковое количество земли для создания снарядов не представлялось возможным — только если отмерять с помощью весов. И все равно на выходе получались далеко не идеально одинаковые снаряды — приходилось, словно ювелиру, снимать с них лишнее и придавать нужную форму с помощью магических импульсов. На четыре снаряда я угрохал часа три. Даже если представить, что со временем удастся ускорить процесс — все равно неоправданно долго. Не оправдывало временные затраты даже то, что на конечные пули я могу наложить какие угодно чары — то же самое я смогу провернуть и со «штамповками» кузнеца.

Подчиняясь моей воле и легким магическим импульсам, камень у меня в руках «потек», постепенно, штрих за штрихом, приобретая нужные формы. Само собой, я не стал пытаться изобразить что-то вроде кремниевого пистолета восемнадцатого века. Да и не было в этом нужды. Пистоль будет способна показать приемлемую точность и с гораздо более коротким стволом, если калибр пули и ствола будут разниться минимально.

Провозился я долго. Пришлось раз тридцать подгонять диаметр, сверяясь с размерами пули. В конце концов мне удалось достичь приемлемого соответствия. Я смахнул пот со лба.

— Зевс в помощь.

Позади меня обнаружился Менис. Козлорогий стоял, прислонившись к стене покосившегося барака и с интересом следил за моими манипуляциями:

— Чеего это ты мастеришь, паря? Я, конеечно, слышал, что некоторые из говна и палок могут конфеетку сделать, но впервые вижу своими глазами.

— Ты чего хотел то? Я тут немного занят. Если у тебя винище кончилось, то обратись к коменданту. Он выделит.

— Этого добра полно. Я тут, чтобы выяснить, чеего хочешь ты.

Вопрос поставил меня в тупик:

— В каком смысле «чего хочу я»?

— Ну напримеер, не хочешь ли ты заныкать свою брюхатую подружку? До того момеента, как любой желающий сможет увидееть, что она округлилась там, где не должна округлиться.

Я вздрогнул:

— Откуда ты знаешь?!

Но Менис не услышал легкой угрозы в моем голосе. Или сделал вид, что не услышал:

— Я же все таки сатир. Плодородие — это по нашей части. В том числее и приплод всякого рода живности. Мы всегда чувствуем подобное.

— Лиа — не «живность».

Но сатир лишь в очередной раз пожал плечами:

— Все мы — в той или иной стеепени живность. Кто-то — двуногая, кто-то — рогатая, кто-то — кровососущая и проклятая. Итог один. Ну так что? Подумал, гдее скроешь её и дитё?

— Подумал.

— И как? Успеешно?

— Пока не очень.

— Я так и думал. Иди за мной.

Я не стал допытываться, куда он собирается меня отвести. Все равно ведь не скажет. Несмотря на его скверный характер, сатиру я доверял. Козлик уже несколько раз приходил мне на выручку в очень трудных ситуациях. Проще говоря, спасал мою задницу, так что вряд ли сейчас вдруг решит устроить какую-нибудь подляну.

Выйдя с территории казармы, сатир повернул налево и, смешно семеня короткими ножками, уверенно направился к западной части города. По дороге сатир весело комментировал все происходящее вокруг, пытался заглядывать под юбки матронам, пел похабные песенки, скакал на одной ножке, облаял какую-то дворнягу, а затем достал откуда-то из карманов дудочку и начал наигрывать незатейливую, но, надо признаться, красивую мелодию. Я же стоически старался не провалиться сквозь землю и всеми силами делал вид, что вообще его не знаю.

— Какого хрена ты творишь? Ты привлекаешь слишком много внимания! — прошипел я, когда удалось подобраться к нему поближе.

— Послушай, паря. Целенаправленно идущий куда-то сатир в компании хмурого мужика привлечеет куда больше внимания, чем мое обычное поведеение. А так они забудут про меня через двее минуты.

Скрепя сердце, я признал, что он прав. Даже барышни, под чьи юбки удалось заглянуть Менису, всего лишь вяло отругивались и не спешили поднимать шум. Не зря в учебке нам не уставали повторять: хочешь затеряться в толпе — веди себя так, чтобы никто не заподозрил фальши. И тогда тебя никто не вспомнит.

Идти пришлось долго. Мы несколько раз свернули, сменив направление, пока наконец не подошли к краю величественного парка. Его размеры оценить не представлялось возможным, но, судя по всему, размерами он не уступал десятку футбольных полей.

— Ты решил устроить пикник?

— А ты видишь у меня с собой жбан вина и тушу барана? Вот и не задавай тупых вопросов. Нам туда.

Сатир уверенно зашагал между толстенных стволов вековых деревьев и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Мы пробирались все глубже и глубже, пока деревья не стали реже, образуя небольшую свободную прогалину. Менис остановился, внимательно глядя под ноги. Я проследил за его взглядом и сразу же заметил красные, с белыми вкраплениями, широкие шляпки. Мухоморы. Только вот росли они необычно, образуя правильную широкую окружность метра два в диаметре.

— Ведьмин круг?

Сатир зыркнул на меня сверху вниз:

— Ага. Скажи ещее, что тут по ночам крылатые маленькие бабы хороводы водят. Ты не в дремучих северных лесах, паря. А тепеерь войди в круг и помолчи.

Терзаемый любопытством, я без вопросов сделал, что велено. Сатир тоже аккуратно перешагнул грибные шляпки, несколько раз ударил копытом, взрыхлив влажную землю, и закружился в каком-то диком варварском танце. Он дрыгался, подпрыгивал, выкидывая нелепые коленца, кружился вокруг своей оси, распевая странную рваную песню на незнакомом мне гортанном языке. В какой-то момент я едва не ущипнул себя побольнее — ядовитые грибы тоже начали кружиться вокруг нас! Словно обдолбавшиеся наркоманы, затеявшие странный хоровод на лесной опушке.

Скорость вращения грибов возрастала вместе с выкрутасами сатира и когда начало казаться, что меня сейчас вырвет от творящегося буйного хаоса, земля под ногами резко раскрылась и мы ухнули в темноту, изредка озаряемую короткими разноцветными вспышками.

Нечто подобное я испытал в своей прошлой жизни, когда пошел на один из самых экстремальных аттракционов в аквапарке — тот самый, когда ты стоишь на крепком круглом люке и тут бац! створки резко под ногами расходятся в стороны и ты начинаешь лететь вниз сквозь узкую скользкую кишку.

Поэтому ничего удивительного, что в тот момент, когда нас вышвырнуло на залитую светом полянку перед невзрачной покосившейся лесной избушкой — я не смог удержать завтрак в желудке.

— Это нормально, паря, не ссы. Ты молодцом. Обычно