Констанс покачала головой. Говорить о том, как неудачно складывается семейная жизнь короля, было весьма неосторожно. Но то, что он говорил, было правдой. Семью Вильгельма Завоевателя как будто преследовал злой рок. Двое братьев короля, принц Ричард и король Вильгельм Руфус, а также племянник, которого также звали Ричардом, погибли во время охоты в Новом Лесу, хотя многие и утверждали, что смерть Вильгельма Руфуса отнюдь не была случайностью. Единственный законный сын и наследник короля Генриха утонул за несколько лет до этого.

Король был во Франции, с ним вместе был и принц Вильгельм. Своенравный семнадцатилетний юноша решил вернуться в Англию раньше своего отца. Король отдал в полное распоряжение сына свой корабль, отряд рыцарей и весь экипаж. На их несчастье, они попали в сильнейшую бурю. Все до одного были вдребезги пьяны, управлять кораблем было некому, и, вполне естественно, он пошел ко дну. Спасся лишь один простой матрос, только он, и никто больше.

С тех пор король Генрих был подвержен попеременным приступам горькой меланхолии и буйного гнева, приступам, нагонявшим страх на всех придворных.

Де Кресси принес Констанс кубок вина. Она стояла, время от времени прикладываясь к нему и наблюдая за длинной очередью, которая тянулась к королю.

У Конбургов был неплохой дом в Винчестере, где могли удобно разместиться сама Констанс, ее слуги и рыцари. Иметь этот дом было большим счастьем. Знатным леди, слугам и пажам, сопровождавшим короля, частенько приходилось располагаться по десятеро в одной комнате, где к тому же не бывало не только кроватей, но даже и тюфяков. Время завтрака, обеда и ужина соблюдалось не так уж и строго, а то и вовсе не соблюдалось. Теснота отнюдь не мешала некоторым вести самый распутный образ жизни. После ужина, не стесняясь любопытных глаз, многие из присутствующих сливались в парочки и занимались любовью в темных углах. А то и не в таких уж темных.

Король Генрих был известен своими амурными похождениями с самой юности, и с тех пор, если можно было верить молве, в его образе жизни мало что изменилось. Еще до замужества он едва не лишил Констанс девственности. Дело было на охоте. Король настиг ее, стащил с лошади и, несомненно, добился бы своего, если бы в это время к ним не подъехала большая группа охотников. Егери и пажи расчистили пространство вокруг короля, и вот тогда-то Констанс впервые увидела графа Честера, чьим вассалом она была, и Клеров, Роберта Мёля и его могущественного брата Уильяма, теперь самых влиятельных вельмож в Англии и Нормандии. Вместе с Клерами был их племянник Роберт Фицджилберт, посланник короля на свадьбе Бертрады.

Констанс повернула голову. В толпе неподалеку она увидела жену и дочь графа Эссекса, которые беседовали с молодым человеком в длинном одеянии школяра. В эти рождественские праздники в Винчестере знатные дамы покровительственно общались с поэтами и школярами, как это было принято при дворах в Аквитании и Провансе. Такова была тогдашняя мода. В коридорах то и дело встречались симпатичные юноши со свитками стихов в руках, торопившиеся на очередное свидание.

Констанс слышала, что особой популярностью пользовалась любовная поэзия Пьера Абеляра, ибо скандальная история его любви уже успела пересечь Пролив. Констанс отклоняла приглашения на дамские ассамблеи, где занимались шитьем, обменивались всякими сплетнями и слушали школяров и трубадуров. Она предпочитала проводить время в собственном доме.

Перебирая пальцами золотые цепочки и бусы на шее, она вдруг осознала, как много теряет, сидя взаперти со своими служанками. Рождество в Баксборо было простым, хотя и веселым праздником. В полях разбивали шалаши вилланы и овчары из соседних поселений, они торговали скотом и плясали весь день, захватывая и большую часть ночи. В Рождество они все собирались во дворе у своей госпожи, где для них ежегодно устраивалось пиршество. В этом году ее не будет, но она знала, что управляющий и его жена сделают все необходимое для праздника.

Придворные рождественские празднества сильно отличались от тех, к которым привыкла Констанс. Здесь все, кто мог, бесстыдно домогались милостей короля и с презрением взирали на всех, кто лишен такой возможности. Все, что рассказывали о распутных нравах, царящих при дворе Генриха, было, несомненно, верно. По ночам по коридорам дворца бродило множество теней: здесь под покровом тьмы происходили самые неожиданные встречи. Ходил слух, будто изнасиловали юную дочь одного дворянина, не из самых знатных, но сам король приказал замять это дело.

Герольд начал выкликать имена тех присутствующих, кого должны были привести к присяге. Могущественнейшие вельможи Англии щеголяли в богатых шелковых и парчовых одеждах, все были украшены золотыми цепями и усыпанными драгоценными камнями поясами. Длинные мантии тащились за ними по полу. Здесь было много рыцарей, закаленных бойцов, сражавшихся под командованием брата Генриха, короля Вильгельма Руфуса. Вытянув шею, Констанс отыскала взглядом графа Честера, плотно сколоченного мужчину в кричаще ярких одеждах. Затем она нашла графа Харфорда, валлийского лорда, повелителя пограничных земель, одного из ближайших друзей Генриха, потом перевела взгляд на графа Норфолка.

Стоя в ожидании, Констанс нетерпеливо теребила юбки. Она была единственной здесь богатой наследницей. Вторую, графиню Уорвик, король почему-то не соизволил пригласить.

Ее вдруг охватил панический страх. Появление Роберта Фицджилберта полностью нарушило ее душевное равновесие. Впрочем, это обычное состояние при дворе, утешила она себя, в окружении короля идут постоянные интриги и заговоры, которые, естественно, внушают опасение.

Констанс поправила золотые ожерелья. И, подняв глаза, увидела, что к ней приближается ее сводный брат Жюльен. Она была рада его видеть.

– Я думала, что ты с королевскими сыновьями, – сказала она.

Жюльен почтительно поцеловал ее.

– Я делаю что могу. Незаконные отпрыски короля Генриха в большой чести при дворе. Вчера вечером я купил Эмери де Куртни столько вина, что им можно было бы заполнить всю Темзу. Сейчас он поговаривает о том, как ему нравится фламандский конь, которого продает Хью Лейси.

Констанс подняла глаза. Хотя она и была высокого роста, Жюльен заметно возвышался над ней. В этот день он особенно походил на отца, когда Жильбер де Конбург был еще красивым, порывистым молодым человеком.

– О господи, да ты же не можешь выложить такую сумму.

Жюльен помрачнел:

– Я подал прошение королю о назначении меня шерифом Рэксхема. В этом году, хотя я и в явной немилости у епископа Солсберийского, я все же должен как-то улучшить свое положение. Но этот дракон всячески старается не допустить, чтобы я был вознагражден королем за все свои усилия.

«Ох уж этот Жюльен со своими денежными проблемами, – нетерпеливо подумала Констанс. – Хорошо хоть второй братец, Рэннульф, находится сейчас в Святой земле, ибо он ничуть не лучше».

Жюльен угадал ее мысли.

– Ты же знаешь, милая сестра, не все мы так хорошо обеспечены, как ты. – Он легонько коснулся ее украшенных бисером волос. – Говорят, ты богатеешь с каждым днем.