Эйприл и Эдди все придут на ужин в субботу. Надеюсь, ты тоже сможешь присоединиться к нам. С особым гостем.

Мне не нужно спрашивать, кого я должна привести.

— Я спрошу его, мама. Но не могу обещать.

Последний раз, когда я видела, чтобы моя мать выглядела такой взволнованной, было, когда она узнала, что ее первый внук на подходе.

— Замечательно. — Она сияет. — Погода в эти выходные обещает быть великолепной. Надеюсь, мы сможем приготовить барбекю.

— У него важная работа, и я приглашу его в последнюю минуту, и он должен проделать такой долгий путь всего лишь ради выходных.

Я называю столько оправданий, сколько могу придумать после того, как моя мама отступает. Ее машина припаркована у обочины, почти у живой изгороди моего соседа.

Ее единственный ответ — мах рукой.

— Увидимся в субботу, дорогая!

Я ругаюсь себе под нос, прежде чем войти в дом.

Она уверена, что Оливер появится, а я не разделяю этой уверенности.

Я даже представить себе не могу, что попрошу его. Я пошла на этот развод с намерением ни о чем его не просить. Чтобы сделать это быстро, безболезненно и сердечно, как перерезание веревочки.

Все, что связывает меня и Оливера вместе — листок бумаги, который мы оба подписали во время приступа алкогольного безумия.

Достаточно того, что он прислал мне сообщение с напоминанием обратиться к адвокату, на которое я до сих пор не ответила. Теперь мне придется отказаться от своего предложения «Пусть адвокаты говорят», позвонить ему и попросить об одолжении.

Оказавшись внутри, я переодеваюсь из рабочей одежды в легинсы и футболку. Волосы собрала в неряшливый конский хвост, я прохожу на кухню, чтобы осмотреть содержимое моего холодильника. Я повар-экспериментатор, из тех, кто покупает случайные продукты в магазине, основываясь на том, что в данный момент кажется вкусным, а затем соединяю их в некое подобие блюда.

Сегодня у меня остатки курицы и разнообразные овощи поверх листьев салата. Я поливаю это творение соусом и отказываюсь от бутылки белого вина, которое охлаждается, предпочитая водку, настоянную на грейпфрутах, хранящуюся в морозилке.

Я даже не утруждаю себя стаканом. Просто несу тарелку и бутылку к дивану и плюхаюсь звонить Рози.

Она берет трубку после четвертого гудка веселым тоном, который указывает на то, что ее день складывается намного лучше моего.

— Привет! Как Вегас? Как прошла вечеринка в честь ребенка? Сделала…

— Я облажалась, Рози.

Наступает тишина. Я беру себя в руки, делаю глоток из покрытой инеем бутылки и сопротивляюсь сильному желанию выплюнуть. Это все равно что пить замороженный огонь.

— Хуже, чем в тот раз, когда ты…

— Пока мы разговариваем, я пью ароматизированную водку прямо из бутылки.

— Хорошо, значит, ты не беременна. Значит дела на настолько плохи.

— Я вышла замуж за Оливера Кенсингтона.

Тишина. Долгое, недоверчивое молчание.

— Прости, должно быть, между Чикаго и Лос-Анджелесом есть телеграфные помещи. Потому что ты никак не могла сказать, что вышла замуж за Оливера Кенсингтона.

Я стону и делаю еще глоток. Ее ужас не помогает. Я отчасти надеялась, что она отнесется ко всему этому безразлично и скажет мне, что я слишком остро реагирую. Но не только моя лучшая подруга склонна к драматизму, она единственный человек, который знает о моем романе с Крю Кенсингтоном.

— Как, Ханна? Почему? Клянусь, если это шутка и ты издеваешься надо мной…

— Это не шутка. Я встретила его в баре…

— У тебя что чуйка на миллиардеров в барах?

Я игнорирую ее комментарий.

— Я не знала, кто он такой. Он был просто горячим парнем, мы напились и каким-то образом поженились. Я почти ничего из этого не помню.

— А он везде старший брат? — поддразнивает она.

— У нас не было секса.

— Я думала, ты ничего не помнишь.

— Я не знаю. Но я видела его член на следующее утро. Мне было бы больно.

— Отличная работа, детектив.

Я усмехаюсь и делаю еще глоток из бутылки, кривя лицо, когда искусственный вкус грейпфрута обжигает мне горло.

— Меня меньше беспокоит размер его члена и больше то, что я замужем за ним, Рози.

— Крю знает?

— Я так не думаю. На самом деле я столкнулась с ним несколько дней назад в закусочной на Мельбурн.

— Да?

— Да. Это было…Я не знаю. Нормально. Странно. Мы немного растопили лёд между нами. Он ничего не сказал об Оливере. Они не настолько близки.

— Срань господня. Я только что поняла… ты вышла замуж за Кенсингтона. Ты мультимиллиардерка, Хан.

Рози выросла в достатке, как и я. Но есть богатые, и еще есть богатые, накопившие состояние поколениями, как Кенсингтоны.

— Ненадолго. Я разведусь с ним как можно скорее.

— Получив половину, верно? — поддразнивает она. — Ты можешь купить мне яхту.

— Я просто хочу покончить с этим как можно скорее.

Она трезвеет, ее голос снова становится серьезным.

— Я не могу поверить, что ты вышла замуж раньше меня. Никогда не ожидала от тебя такого.

Я делаю еще глоток водки, а затем ложусь на спину, уставившись в белый оштукатуренный потолок.

— Я тоже. Моя семья знает.

— Вау. Ты целый месяц не рассказывала им о вас с Декланом.

— Это был форс-мажор. Я кое-что сказала клиенту моего отца. Это было либо признание, либо, возможно, разрушение карьеры этого парня.

— Ты уверена, что сделала правильный выбор?

— Ха-ха, — произношу я нараспев. — И теперь они хотят с ним встретиться.

— Конечно, так тяжело быть частью здоровой, поддерживающей семьи.

— Я не хочу просить его приехать. Но я должна, я полагаю? И я не думаю, что есть какой-либо способ заставить его согласиться….

— Срань господня! — внезапно восклицает Рози.

— Что?

При других обстоятельствах ее настойчивый тон, вероятно, заставил бы меня сесть. Но водка начинает растекаться по мне ленивым теплом, делая трогательный звук