— Вот поэтому уходи.

— Но это невозможно.

— Не испытывай мое терпение. Сейчас ты уйдешь через потайной ход. Иди в мой дворец. Встретимся там, — отрывисто сказал он.

— Но как же… вы представляете, что будет. Это невозможно.

— Позволь мне самому решать, что возможно, а что нет, — Тал Тал указал мне рукой путь, махнув в сторону.

— Нет!

— Мату, — Тал Тал взмахнул ресницами, — тебя не оставят в живых. Ты мучительно умрешь. И твоя смерть будет на моей чести несмываемым пятном. Послушай меня хотя бы один раз, хоть я и знаю, что ты никого не слушаешь, особенно меня, хоть я и почитал себя до этого времени достаточно ученым человеком, чтобы раздавать советы. Неважно, что будет, когда ты сбежишь. Я возьму ответственность на себя. Это только мое дело.

— Господин Тал Тал… я буду буду вас слушать, правда, вы умный человек.

Он усмехнулся.

— Тогда иди, я разберусь. И если тебе и мне будет сопутствовать удача, ты еще сможешь вернуться сюда. Если бы ты сразу слушала меня, этого бы не произошло.

— Не упрекайте меня.

— Да, я сам виноват.

— Я… спасибо. Но вы ведь вернетесь во дворец? Мы встретимся.

— Конечно.

Мы замолчали, неловко смотря друг на друга. Мне хотелось сказать что-то важное. Тал Тал смотрел на меня со смесью жалости и еще чего-то.

— Пожалуйста, иди, ма…Мату, — сказал он хрипло.

Я покивала и побежала к подземному ходу. Сердце в груди неистово билось.

15. Послушание — это не мое

Дайду. В окрестностях императорского дворца.

Я бежала по подземному туннелю. Потом остановилась. Что же я делаю? Неужели вот так сбегу? Что будет с Тал Талом?

Помните ту знаменитую сцену из «Властелина колец», когда Голлум разговаривает сам с собой. Так и я сейчас выглядела примерно также.

— Надо бежать, спасаться! — говорю себе злобная я.

— А как же Тал Тал? — вопрошает моя хорошая половина.

— А что с ним будет. Тебя-то будут пытать всякими причудами местной инквизиции, а его нет.

— Но если узнают, что он отпустил меня…

— Глупая, с ним как раз ничего не будет. Он из знатной семьи, племянник Баяна. Его нельзя просто так пытать, а тем более казнить. За твой побег будет злиться только Сонька, все остальные только обрадуются.

— Точно.

— А Сонька Тал Талу ничего не сделает. Видела, как она смотрит на него. Как кот на сметану. Ах, учитель то, учитель се, а он и рад, типичный мужик!

— Ну все, я побежала, пусть сам разбирается с этой роковой леди! — вскипела я.

Добрая и злая я слились в одно мое обычное придурковатое Я и помчалось на выход. В стене я нашла потайной рычаг, поднялась по ступенькам и вылетела на улицу.

Прямо передо мной стоял канцлер. Я попятилась. Эль-Тимур удивленно улыбнулся.

— Надо же! — только и сказал он.

С одного бока от меня стоял Талахай, а с другого Тан Ке Ши.

— У вас тут дела семейные, я лучше пойду, — сообщила я, нащупывая вход в подземелье.

— Небеса послали тебя не случайно, ведь так? — прохрипел канцлер и рассмеялся, — подойди сюда и объяснись, куда ты шел.

— Ну это… я шел по поручению императора.

— И что же он тебе поручил?

Мозги мои как назло отказывались что-то придумать. В волнении я комкала ткань рукавов.

— Быстро отвечай господину канцлеру! — вдруг заорал Тан Ке Ши.

Канцлер тут же повернулся к нему и с размаху ударил по лицу. Тан Ке Ши упал на колени, но не стал подниматься, суетливо перебирая пальцами снег, как будто у него нервный тик. Талахай несколько раз вздрогнул, но продолжал стоять не шевелясь.

Из носа Тан Ке Ши на снег полилась кровь.

Я шокировано посмотрела на канцлера.

— Ничтожество, — Эль-Тимур плюнул рядом с сыном, — все провалилось из-за такого тупицы как ты! Если бы у меня не было такого тупого отродья, мы бы ночью поймали преступников. Уверен, что это Тал Тал выкрал письмо, а ты даже не узнал, кто был с ним!

— Это была женщина, господин канцлер, — вставил Талахай сдавленным голосом.

— Женщина! Вот именно! — в ярости канцлер затопал ногами по мокрому снегу, — так ты мне и сказал, а потом что! Ты стал подозревать этого мальчишку!

Он указал на меня, я опустила голову. Наблюдать все это было страшно и неприятно.

Тан Ке Ши поднялся и встал рядом с Талахаем.

— Вы оба выставили меня глупцом! Вы упустили письмо! Не можете убить Тал Тала, не можете вычислить, кем были эти самозванцы!

— Отец я почти уверен, что… — в отчаянии выкрикнул Талахай, но эти слова оказались ошибкой. Канцлер пришел в неконтролируемую ярость. Он хотел накинуться с кулаками на младшего сына, в последний момент Тан Ке Ши быстро оттолкнул брата себе за спину.

— Господин, господин, — нервно заговорил он, — мы найдем это письмо.

— Сдалось мне теперь письмо! Отойди, паршивец!

Канцлер еще раз ударил Тан Ке Ши по лицу, но тот не отошел. По щекам Талахая побежали слезы, он часто-часто моргал.

— Вот ублюдок! — Эль-Тимур рывком извлек саблю из ножен и замахнулся на сына.

Тан Ке Ши отшатнулся и упал на землю. Но даже это не остановило канцлера, он с криком занес саблю. Талахай испуганно рыдал.

— Господи, что же это… Что же это я делаю! — пробормотала я сама себе и кинулась к Тан Ке Ши. Упав на колени рядом, я прикрыла его собой, — остановитесь, господин канцлер!

Я закричала, что есть мочи. Канцлер застыл на секунду.

— А ну проваливай, мелкий мерзавец!

Я чувствовала, как Тан Ке Ши прерывисто дышит. Его лицо было совсем рядом, но он находился в таком шоке, что я не знала, осознает ли он происходящее.

— Отойди, — голос Тан Ке Ши сорвался, двумя руками он оттолкнул меня.

Я видела, Эль-Тимур все еще неспокоен, поэтому я вновь прикрыла генерала собой, обхватив его плечи и закричала:

— Господин канцлер! Остановитесь.

Эль-Тимур поднес саблю к моему горлу.

Тан Ке Ши дернулся, пытаясь оттолкнуть меня. Но я крепко вцепилась в его рукава. Подняла голову, необходимо было охладить пыл Эль-Тимура, сказать ему что-то, что привело бы его в чувство.

— Я знаю, знаю, как вычислить самозванцев ильханитов!

— Что? — канцлер повращал глазами.

— Опустите саблю! Я знаю, что это связано с людьми из Коре. Мне удалось кое-что разведать, когда я подслушивал у императора.

— Ха-ха-ха! — канцлер громко рассмеялся, опустил саблю, обошел меня и пнул сапогом ногу Тан Ке Ши, — даже этот евнух-сэму чего-то стоит. Ты, — канцлер наклонился над моим лицом, узнаешь для меня кое-что