Он не стал бы нажимать на спусковой крючок, если бы плечистый блондин не швырнул в него арматуру, а второй не бросился с ножом. Увернувшись от шумно рассекшего воздух куска металла, Фрэнк выстрелил в нападавшего. Взвыв, тот упал и юлой завертелся на скользкой палубе. Узрев такой поворот событий, блондин рванул к коридору. Второй выстрел заставил его споткнуться и рухнуть под закрытую овальную дверь.

Дальнейшее следовало сделать очень быстро. Первый (тот, что бросился с ножом) уже отдал Богу душу. Оставалось дотащить его до края площадки и, перевалив через ограждение, сбросить в воду. Светловолосый крепыш стонал, дергался и умоляюще смотрел невинным взглядом.

– Извини, чувак, но другого выхода у меня нет, – сказал Фрэнк и взмахнул все тем же куском арматуры.

Тихий океан, сто миль к северо-западу

от Северных Марианских островов

Наше время

Денек начинался неплохо: экскурсия на буксирно-спасательное судно и знакомство с приятными ребятами; крепкий кофе, приготовленный красивой сероглазой женщиной, и отличный вискарик от обаятельного Дастина. Любители дайвинга оказались гражданами США, с весьма критичным отношением к представителям силовых структур собственной страны. Услышав о предупредительной стрельбе эсминца «Маккэмпбелл», мы невольно переглянулись и прониклись еще большей симпатией к команде старенького беззащитного буксира.

– Непонятно, – пуская клубы табачного дыма, говорит Горчаков. – Погибшими кораблями усеяно все дно Мирового океана. Почему же американские ВМС трясутся над обломками именно этой субмарины?

– Мы тоже этого не знаем, – пожимают плечами мужчины.

– Кстати, откуда вам стало известно, что она русская?

Китаец подает пожелтевшую газету «Los Angeles Times». Номер датирован августом 1998 года, на второй странице короткая статья о пропавшей севернее Марианских островов русской подводной лодке.

Быстро пробежав текст глазами, старик снимает очки и негромко ворчит по-русски:

– Даже американцы об этом написали. А в нашей стране гибель советских людей стала страшной военной тайной. Спрашивается: от кого же эта тайна? Уж не от собственного ли народа?..

– Сергей Сергеевич, у меня вопрос.

– Валяй – переведу.

– Робот мы видели уже дважды: под водой и на палубе. А где обитаемый аппарат?

Генерал переводит, а в ответ звучит вторая обескураживающая новость:

– Вояки его утопили. Протаранили своей субмариной.

– Как утопили?! Как протаранили?! – вскидывает брови наш переводчик.

– Субмарина запеленговала шум его электродвигателей, вышла на него и долбанула носовой частью. Больше мы свой аппарат не видели. Кстати, мы лишились уже второго аппарата. Первый вояки конфисковали несколько лет назад по той же причине – он имел большую глубину погружения и мог наткнуться на остатки вашей лодки.

– Позвольте, а как вам удалось зафиксировать появление американской лодки?

– Буксир оборудован современным гидролокатором кругового обзора, и я своими собственными глазами видел огромную отметку на мониторе. Засекли ее появление и камеры видеообзора на самом аппарате. И потом… зачем мне вас обманывать?..

Действительно, какой ему смысл плести небылицы?

– Да, ситуация, – чешет затылок Горчаков. – А внутри аппарата кто-нибудь был?

– Нет, слава богу, – мы опробовали его по каналу радиоуправления на небольшой глубине. Одним словом, теперь у нас его нет.

У меня на языке вертится закономерный вопрос: на кой ляд вам, дайверам, глубоководный аппарат? Но необъяснимая агрессия американских военных моряков обескураживает до такой степени, что любопытство сменяется вспышкой негодования.

Погасив ее, спрашиваю через генерала уже о другом:

– Стало быть, робот их не заинтересовал?

– Нет. Они досконально осмотрели его, проверили в рубке пульт управления. Убедились в том, что робот управляется либо по проводам до глубин в сотню метров, либо по радиосигналу до пятисот. Пятьсот метров – предельная глубина. На том успокоились и отчалили на свой проклятый эсминец.

Сказанное еще раз подтверждает версию Дастина о нежелании американской стороны раскрывать тайну гибели нашей лодки.

Шепчу:

– Сергей Сергеевич, хотелось бы взглянуть на аппарат поближе.

– Прям сгораешь от нетерпения? – ворчит он, не поворачивая головы.

– Да, очень хочется увидеть.

– Думаешь, это удобно?

– Мне интересно, как профессионалу…

– Простите, я немного понимаю по-русски, – вмешивается Дастин. – И считаю ваш интерес к аппарату вполне закономерным – мы тоже млеем от всего, что касается подводного плавания. Прошу вас…

Дружной компанией выходим из надстройки и отправляемся на палубу буксира. За краном со сложенной гидравлической стрелой стоит подводный аппарат, в очертаниях которого я сразу узнаю нашего спасителя. Угловатая каркасная рама приличных для необитаемого робота размеров: метра три в длину и полтора в ширину. Снизу опорные «лыжи», сверху ярко-желтый блок плавучести – две секции стальных балластных камер с начертанием уже знакомого символа из двух букв «O» и горящей «F».

Пытаюсь угадать:

– Оливия и Фрэнк?

– Точно, – смеется Дастин.

Внутри рамы укреплены три прочных сферических корпуса: два приборных и аккумуляторный. По периметру размещены электродвигатели с винтами во вращающихся обоймах. «Лицо» аппарата ощетинилось прожекторами, окулярами видеокамер, датчиками и знакомыми «щупальцами», коими универсальный подводный помощник отпугивал от нас акул.

– Красавец, – похлопываю робота по желтому боку.

Дастин кивает:

– Дорогая вещица и совершенно новая. А буксир – старая рухлядь, купленная нами на распродаже подержанной военной техники.

– Однако вы неплохо приспособили его под свои задачи.

– Да, постарались… Нам облегчило задачу прошлое этого трудяги – когда-то он выполнял спасательные функции и уже имел на палубе гидравлический кран, пару шлюпов. Так что нам оставалось отремонтировать его и переоснастить современной начинкой…

Командирский катер резво взрезает форштевнем косую волну – мы возвращаемся на «Боевитый». В головах и желудках хорошо после настоящего вискаря, произведенного не кустарями в лесах под Краковом, а там, где положено, – на равнине между Глазго и Эдинбургом.

Признаться, ребята с буксира произвели на нас хорошее впечатление. Дастин подкупал смелостью и желанием бороться за свои права даже с собственным правительством. Он виртуозно ругался матом, уважал самогонку, именуемую вискарем, и душой походил на простого русского парня. Его подружка Санди завоевала наши симпатии приятной внешностью, смиренным характером и умением приготовить чудесный кофе. Азиат по имени Джинхэй приглянулся невозмутимостью и логикой. Понравился и четвертый член команды, на мгновение заглянувший в кают-компанию и промычавший своим друзьям что-то невразумительное. По виду он напоминал типичного флибустьера: крупный и смуглолицый, весь в татуировках и совершенно лысый, с полным ртом золотых зубов, однако без сабли и в джинсах. Больше мы никого не видели, но эти четверо были настолько рады нам и гостеприимны, что мы временами испытывали неловкость…