– Ну что ты такое говоришь? Совсем уже?

– А что вы такая добренькая? Просто так? Ага, поверила я, щас.

– Так, – рассердилась Лариса, – вставай немедленно и поехали к врачу. Держи себя в руках. Постыдилась бы.

– Не поеду. Да лучше я ребенка в роддоме оставлю, чем вам отдам.

– Даже слушать тебя не хочу. Идиотка. На ребенка тебе наплевать, так хоть о себе подумай. Себя не жалко? Дура, ой, дура. Делай что хочешь. Нравится – сиди здесь. И не зови меня, когда плохо будет. Другая бы спасибо сказала, а эта… Выросла, а мозгов нет. Не нравится тебе – собирайся и уходи. Чтобы я тебя не видела. Куда хочешь иди. Хоть на улице рожай. Мне наплевать. А то Светочка то, Светочка се.

Лариса бросила на полу Свету и ушла. Когда брала сигарету, увидела, что руки трясутся. Слышала, как хлопнула дверь в комнату. Значит, Света вышла из ванной.

Утром она ее разбудила.

– Что? – Лариса уснула злая и проснулась тоже злая.

– Ларис, у меня это… Кровь, – сказала Света, – поедемте со мной в больницу. Мне страшно, – сказала девочка и заплакала. Лариса заметила, что она сидит уже одетая, с пакетом в руках. – Простите меня, простите, пожалуйста…

– Так, бери себя в руки. Сейчас же! – рявкнула Лариса.

Свету положили на сохранение. На неделю. Лариса ездила к ней каждый день с домашними сырничками, соками и котлетками.

Когда поставили приблизительную дату родов, Лариса начала готовиться. Собрала вещи для роженицы и пошла в магазин – покупать пеленки, распашонки. Стирала, наглаживала, раскладывала.

– Света, тебе нравится? – спрашивала она, показывая носочки, слюнявчики. – Правда, прелесть?

Та после больницы вернулась в свое прежнее полусонное состояние с кроссвордами и сентиментальными романами. Опять замкнулась и молчала.

Оставалась приблизительно неделя до срока. Илья вернулся поздно, но Лариса его дождалась. Хотя ей нужно было рано встать, приготовить Свете завтрак, поехать купить кроватку.

– Илья, пожалуйста, будь почаще дома и не выключай телефон. Мало ли что… – попросила она. – И вообще, может, ты мне объяснишь, почему ты так равнодушен к Свете?

– Я работаю, – буркнул Илья.

– Я понимаю, но ей нужно твое внимание. И мне нужно. Ты же с ней даже не разговариваешь.

– А какой смысл? Она же все равно молчит.

– Да, но она беременная. Ты хоть представляешь, какие изменения происходят в организме?

– Ничего, все рожают, и она родит.

– Илья, не разочаровывай меня.

– Ларис, ты с ней так носишься, как будто она тебе дочь.

– Это твой ребенок, если ты забыл. И ты хотел его оставить.

– Нет, не забыл.

– Ладно, я пошла спать. Ты изменился. Я тебя не узнаю.

– Люди меняются. Ты тоже изменилась. И Света. Как будто чужие стали.

– Не говори ерунды.

– Я уезжаю в командировку.

– А попозже нельзя?

– Нет, нельзя, если я не хочу вылететь с работы.

В роддом Свету отвезла Лариса. И звонила в справочную тоже она. И забирала сама, передавая медсестрам цветы и торт. Света в старой Ларисиной шубе спустилась по лестнице. Медсестра передала Ларисе Даню, замотанного в одеяло.

Она взяла его на руки и расплакалась. Стояла и не могла пошевелиться.

– Пойдемте, холодно, – сказала Света. Она, казалось, даже не удивилась, что ее встретила только Лариса.

– Да-да, пойдем.

Лариса возилась с Даней. Света была только рада. Молока у нее не было. Ждали возвращения Ильи. Лариса представляла, как он возьмет малыша на руки, как будет рассматривать, как они сядут и выпьют шампанского за здоровье мальчика. Еще Лариса надеялась, что Илья скажет ей большое спасибо и Света скажет спасибо. И она будет сидеть счастливая. Но все получилось, конечно, не так.

Илья, едва взглянув на сына, закрылся со Светой в комнате. Лариса слышала, что они разговаривают. Как ни странно, больше говорила Света, а Илья молчал. Лариса несколько раз засыпала и просыпалась, чтобы покормить Даню – кроватку она поставила в своей комнате. Боялась, что мамочка не проснется, или перегреет смесь, или забудет продезинфицировать бутылочку. Нет, лучше она сама. Так надежнее. Из соседней комнаты слышались голоса. «Что они так долго обсуждают?» – подумала Лариса, но быстро переключилась на Даню. Маленький, худющий.

Ничего не изменилось. Лариса занималась ребенком – врачи, медсестры, кормления, купания. Приезжал Иван – передал поздравления от Лены и Ники. Положил конверт с деньгами. Лариса поблагодарила. Наверняка он сделал это втайне от жены. Илья пропадал на работе. Света без дела слонялась по дому.

Лариса спала тогда, когда спал Даня. То, что приходил Илья, она замечала только по стиральной машине, в которой оказывались его рубашка или свитер. Отсутствие Светы Лариса заметила тоже не сразу. Молодая мама, оклемавшись после родов, стала уходить. В их комнату Лариса заходила редко. Ее жизненное пространство ограничивалось ее комнатой, где стояла кроватка, ванной и кухней. Погулять, сходить в поликлинику, накормить, погладить… Зачем-то ей понадобилась Света.

– Света, – позвала Лариса.

Заплакал Даня, и Лариса закрутилась. Забыла, что хотела спросить. Из головы вылетело. Уже на следующий день Лариса вспомнила – нужно было сходить оформить свидетельство о рождении.

– Света, Света, – позвала Лариса. Ответа не было.

Лариса зашла в комнату. На кровати спал Илья.

Лариса удивилась. Посмотрела на часы – семь утра. И опять удивилась – Илья дома, а Светы нет.

– Илюш, Илюш, проснись, а где Света? – разбудила его Лариса.

– Уехала, – ответил он, не открывая глаз.

– Куда уехала?

– Домой. К матери.

– Как это? А Даня? А я? – Лариса ошалело посмотрела на Илью, на часы, в окно. Как будто там могла найти объяснение.

– Там она записку тебе написала, – сказал Илья и махнул рукой на тумбочку.

Лариса обошла кровать. На тумбочке по-прежнему лежали книги про беременность и роды, смятый сборник кроссвордов, женский роман с закладкой. Сверху лежал лист бумаги. Лариса взяла и села на кровать. «Что за почерк? – подумала она. – Как у третьеклассницы».

Это была не записка. А отказ от ребенка. Я такая-то, такая-то, паспортные данные, отказываюсь от ребенка. Дата, подпись.

– Ты это видел? – Лариса толкнула Илью, все еще не веря, что это происходит с ней и наяву.

– Нет, а что там?

– Вот смотри, – Лариса протянула лист.

– Понятно, – сказал Илья, – она говорила, что уедет на некоторое время.

– А почему она мне не сказала?