армии Годунова стали массово переходить на сторону Лжедмитрия. Хорошо обученная и вооруженная огнестрельным оружием пехота, так ярко проявившая себя в битве при Добрыничах, доказала свою ценность еще раз, когда несколько тысяч преданных царю Федору стрельцов задержали наступление обессиленной тридцатитысячной армии самозванца на Москву [Маssа 1982: 101–102; Масса 1937: 103–104]103. Тем не менее в июне 1605 года новый царь триумфально въехал в столицу Русского государства.

Военная и внутренняя политика Лжедмитрия I (годы правления 1605–1606) мало отличалась от курса, избранного Борисом Годуновым. Он так же ограничил право крестьян на выход и раздавал новые земли, пытаясь помочь разоренному мелкопоместному дворянству и заслужить его поддержку [Hellie 1972: 101]. Зная о происходящих в Европе военных преобразованиях, Лжедмитрий вкладывал много средств в литье пушек и живо интересовался последними новинками в области военного дела: так, по его поручению в Москве был начат перевод книги о тактике. Наконец, он усилил свою армию, наняв капитана Маржерета и его солдат, которые до последнего хранили верность Годуновым104. Другие планы, в том числе крестовый поход против ислама (а именно нападение на турецко-татарскую крепость Азов), так и не были реализованы. Царствование Лжедмитрия I резко оборвалось незадолго до годовщины его вступления на престол. В то время как Москва готовилась к его свадьбе с католичкой Мариной Мнишек, бояре, во главе которых стояли Шуйские и Голицыны, организовали заговор, в результате которого Лжедмитрий был убит, а царем стал Василий Шуйский. Почти сразу же среди последователей самозванца разошлись слухи о том, что Дмитрию вновь чудесным образом удалось избежать смерти от рук своих врагов [Маrgeret 1983: 75; Маржерет 1913]105.

Хотя Василий Шуйский (годы правления 1606–1610) был отпрыском знатного боярского рода и крупной политической фигурой при московском дворе еще до восшествия на престол Бориса Годунова, ситуация в стране после его воцарения никак не стабилизировалась. Экономическое и социальное неравенство населения только усилилось. Главные внутриполитические вопросы, стоявшие перед правительством, – как обеспечить благосостояние помещиков, на чью военную и политическую поддержку оно рассчитывало опереться, и что делать со служилыми людьми из низших сословий – так и остались без ответа. Неспособность Шуйского решить эти проблемы усугубила политический кризис и снова ввергла Русское государство в гражданскую войну. Почти сразу же начались выступления против нового царя, однако противникам Василия, недовольство которыми было особенно сильно на юге, мешало отсутствие единого харизматичного лидера. Повстанцы под руководством Ивана Болотникова захватили несколько южных крепостей от имени царя Дмитрия. Другой претендент на престол, «царевич Петр», во главе казачьего войска шел на Москву с юго-востока. И Болотников, и Лжепетр собирали людей под знамена царя Дмитрия. Когда появился человек, объявивший себя спасшимся от смерти царем Дмитрием, его сразу же поддержало население русских земель, примыкавших к Речи Посполитой [Чернов 1954: 112].

Этот второй этап гражданской войны, во время которого действия протекали более разрозненно, чем раньше, тем не менее во многом напоминал кампанию Лжедмитрия I. По-прежнему главным оплотом антиправительственных сил было южное пограничье, но после 1606 года важнейшие успехи повстанцев были связаны с другой территорией – между Тулой и столицей. Несмотря на региональный характер противостояния, среди восставших были представители всех слоев русского общества: помещики, стрельцы, казаки, посадские люди, татары и другие народы [Perrie 1995: 172]. И в ставке Ивана Болотникова, и в других повстанческих лагерях было много бывших рабов, прошедших военную службу, – именно поэтому после окончания Смуты в армии Русского государства количество боевых холопов стало сокращаться [Hellie 1982: 471]. Опять-таки, помимо социального-экономического кризиса, охватившего русское общество, по-прежнему ставилась под сомнение легитимность нового царя – и как политического лидера государства, и как помазанника Божьего.

Хотя правительство Василия Шуйского набирало свои войска в тех регионах империи, где положение дел было более стабильным, количество обученных и умелых солдат, готовых встать под правительственные знамена, постоянно сокращалось, несмотря на все усилия, предпринимаемые его воеводами, в числе которых был такой выдающийся государственный и военный деятель, как Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, четвероюродный племянник царя Василия Шуйского [ВИО 1995, 1:159]106.

Так как гражданская война опустошала все большее число русских земель, государственная казна оскудела, и разница между войсками правительства и повстанцев практически сгладилась. И Василий Шуйский, и его противники обещали своим сторонникам землю и крестьян, и, когда имели такую возможность, выплачивали жалованье поместной коннице. Казакам платили деньгами и едой, а иногда давали им право взимать контрибуцию с той или иной области. С течением времени зависимость обеих враждующих сторон от этих войск становилась все сильнее. И те, и другие приветствовали участие «наемных иноземцев» как эффективное, хотя и непостоянное средство: после завершения в Европе различных войн готовых воевать в России за кого угодно было предостаточно. Однако оплата услуг этих наемников была делом непростым107.

Военные действия, возобновившиеся в 1606 году, не принесли успеха ни одной из сторон. Правительство Василия Шуйского наряду с конницей использовало артиллерию, а преданные царю служилые татары наводили ужас на врагов [Чернов 1954: 111], однако наступление царской армии на юг закончилось поражением в этом же году под Кромами. В ответ войска Болотникова осадили Москву, но так и не смогли ее взять. И осаждавшие, и осажденные испытывали нехватку продовольствия. Оказавшись в столь сложном положении, Шуйский все же не лишился поддержки севера и большинства московских бояр. Тем временем в Тушино, совсем рядом со столицей, обосновался новый претендент на царский престол – Лжедмитрий II. К нему из Москвы бежала часть бояр, в том числе Романовы, и в ставке самозванца было сформировано теневое правительство; основную военную силу Лжедмитрия составляли наемники из Речи Посполитой, и командовали ими польские военачальники108.

Год спустя эта патовая ситуация разрешилась, причем не в результате военных действий, а сама собой. Бесчинства, учиняемые армией самозванца, которая пыталась обеспечить себя припасами, не имея возможности централизованно собирать и распределять налоги, отвратили от Лжедмитрия II большинство его прежних сторонников. Стоявшие лагерем в Тушино наемники не получали жалованья; в лагере самозванца началась распря. В конце 1609 года Лжедмитрий бежал в Калугу, и в его бывшей ставке воцарился политический и военный хаос.

Иностранные армии

К тому моменту в политический конфликт, охвативший Русское государство, уже были втянуты соседние страны – Речь Посполитая, Швеция и, отчасти, Крымское ханство. После того как со смертью Лжедмитрия I исчезла угроза русского похода на турецко-татарский Азов, крымские татары возобновили регулярные набеги на слабо защищенную южную границу Руси.

В 1608 году, когда отряды Лжедмитрия II стояли под Москвой, Василий Шуйский решил обратиться за помощью к шведам и в обмен на 5000 наемников (и, как оказалось, еще около 10 000 добровольцев) уступил Швеции «Корелу с уездом» [Чернов 1954: 114]109. В действительности шведский король прислал только 3000 наемников, которые поначалу действительно принимали участие в военных действиях на стороне Шуйского, однако бо́льшая их часть вскоре покинула царя Василия, когда оказалось, что тот не в состоянии выплачивать им оговоренное жалованье. К 1612 году шведские войска стояли в Новгороде и Ивангороде и контролировали большой кусок русской территории вокруг Ладожского озера и к югу в сторону Пскова.

Речь Посполитая, в отличие от Швеции, участвовала в Смуте с самого начала. Изначально польско-литовские войска помогали мятежникам неофициально. В 1609 году поляки вторглись в пределы Русского государства и осадили перестроенную при Борисе Годунове Смоленскую крепость. В то же самое время командиры повстанцев в Тушино, оставшись