Тот испустил рекордно длинный вздох и поплелся за остальными. На входе их встретила работница в переднике и провела на открытую кухню.

— Вы же знаете, что мне плевать на это вот все? — пробурчал Ноа, плюхаясь на стул, как вечно недовольный подросток.

— Однако обидно, — надулся Мак. — Это же воспоминания на всю жизнь.

Вернулась работница с подносом коктейлей, Ноа заказал себе воды. Мак вздохнул и, дождавшись ее ухода, вновь повернулся к Ноа.

— У нас минут десять до того, как подадут еду. Давай признавайся, что натворил?

— Почему вы сразу предполагаете, будто во всем виноват я? — Не то чтобы они ошибались.

Заговорщически переглянувшись, друзья расхохотались.

— Ну естественно, дурилка, — усмехнулся Колтон.

— Выкладывай все до мелочей, — велел Малколм. — Мы должны полностью вникнуть в ситуацию.

— Мелочи чертовски личные.

— Мы понимаем… — начал друг, однако Ноа его прервал:

— И речь об Алексис. Мне некомфортно говорить о ней в таком духе.

Мак вновь вздохнул.

— Ты теперь член нашего книжного клуба, Ноа, и считай это обязательным взносом.

— Просто выкладывай быстро, раз — и все, как лейкопластырь отдираешь, — посоветовал Малколм.

Ноа глубоко вдохнул и вывалил всю историю, не слишком вдаваясь в подробности. Когда он закончил, за столом воцарилась тишина.

— Позволь кое-что прояснить, — пришел в себя Малколм. — Она сама все начала? То есть первой тебя поцеловала?

В груди одновременно потеплело и образовался тугой комок.

— Да, она сама меня поцеловала.

— То есть она буквально кинулась тебе на шею? — уточнил Колтон.

— Или действовала более деликатно, например губы подставила? — спросил Русский, из уст которого меньше всего ожидаешь услышать слово «деликатно».

Ноа поежился.

— Ну, скорее, деликатно. Сперва.

Боже, какой стыд! Прошлый рассказ про ее горячие взгляды в ванной казался верхом неловкости, однако теперь он готов был провалиться сквозь землю.

Малколм задумчиво погладил бороду.

— И ты ее остановил?

— Не сразу. Сначала мы… — у него вспыхнули щеки.

— Вы что? — спросил Мак, безуспешно пытаясь скрыть любопытство. У Ноа вновь зачесались руки ему врезать, да посильнее.

— Поцелуи перешли в более активную фазу? — предположил Малколм.

— Твою ж… — выдохнул Ноа. — Ну да.

Колтон наклонился.

— Вы обнажились?

— Чего?!

— Обнажиться — значит снять одежду, — с умным видом пояснил Русский.

— Да знаю я, что это значит! И нет, никто не обнажался.

Малколм бросил неодобрительный взгляд на Русского и Колтона, прежде чем вновь обернуться к Ноа.

— Как долго это продолжалось?

Вечность или одно мгновение.

— Несколько минут.

— То есть вы просто целовались или еще потерлись друг о друга? — скабрезно ухмыльнулся Колтон. Ноа молча показал ему средний палец.

— Что дальше-то было? — поторопил Мак.

Ноа запустил ладонь в волосы и нехотя продолжил рассказ:

— Она начала расстегивать мои джинсы, я запаниковал и попросил ее остановиться, а в следующее мгновение она вскочила и пулей вылетела из дома.

Колтон разинул рот.

— Почему ты ее остановил? Разве не об этом ты мечтал? Перевести отношения на новый уровень?

— Ну да. Но сперва должен был убедиться, что она хочет того же.

— Разве она не достаточно ясно дала это понять? — удивленно выпалил Мак.

— Как до вас не доходит! У нее сейчас куча проблем, она только познакомилась с отцом и была ужасно расстроена. Я не хотел пользоваться ее слабостью.

К тому же в тот момент у него отключился мозг под воздействием сильнейшего в жизни и болезненного возбуждения.

— И поэтому ты ее оттолкнул, заставив вновь почувствовать себя отвергнутой? — огрызнулся Колтон. — Ну и мудак же ты, приятель. Неудивительно, что она теперь не хочет с тобой встречаться — ей стыдно!

— Я вовсе не отталкивал ее!

— Она пришла к тебе после того, как ее отверг отец. Наконец набралась смелости показать свои настоящие чувства, а ты ее остановил. Что еще она могла подумать?

Возмущение смешалось со стыдом.

— Вы во всем виноваты! Если бы вы не дали мне ту идиотскую книгу и…

— Так ты продолжил ее читать? — улыбнулся Мак.

— Твою ж мать! — Ноа нервно провел рукой по бороде. — Ну да, продолжил. Но только потому, что вы запудрили мне мозг. Это вы испортили наши с ней отношения!

— Приятель, ведь это ты ее поцеловал, а потом испугался, — заметил Мак.

— И засветил ей свою похотливую дорожку, — добавил Колтон.

— Стручок, — захихикал Русский.

Тут руками замахал Малколм, привлекая всеобщее внимание.

— Так, мы кое-что упускаем. В какой именно момент ты рассказал ей о своих чувствах?

За столом установилась тишина. Ноа поморщился и уронил взгляд на колени.

— Ноа, ведь ты рассказал ей о своих чувствах? — спросил Малколм так, будто разговаривал с умственно отсталым.

— Я… Э-э, не совсем.

За этими словами последовала такая бурная реакция, какую на конвенции «Звездных войн» вызвал бы косплей Кайло Рена с белым лазерным мечом вместо красного. Ребята вскинули руки, бормоча ругательства сквозь стиснутые зубы.

— Ну ты и олень! — наконец выплюнул Мак.

Колтон громко фыркнул и неодобрительно покачал головой.

— Ты же понимаешь, что поступил как первосортный мудак?

Ноа почувствовал горький привкус во рту.

— Я пытался с ней поговорить, — возразил он. — Она не хочет меня слушать.

Мак закатил глаза и обернулся к Малколму.

— Назови самый раздражающий штамп плохих романов?

Тот сердито скрестил руки на груди.

— Когда все проблемы возникают из-за того, что двое взрослых персонажей не могут нормально, по-взрослому поговорить.

Тут к ним подошли официанты с тяжелыми подносами, забитыми по меньшей мере двадцатью тарелками с различными блюдами. Русский потер ладони и принялся заправлять салфетку за воротник. Ноа не разделял его энтузиазма — у него напрочь отсутствовал аппетит. Он без интереса попробовал пару блюд, едва различая вкус и игнорируя бурные обсуждения.

Малколм подтолкнул его коленом и тихо спросил: