Мандраж и стресс

Мандраж – иррациональный страх, возникающий перед выходом на сцену, – имеет множество психологических причин. Он может возникать из-за суеверий, страха плохо выступить, тревожных ожиданий всякого рода, отказавшего во время предыдущего выступления голоса и т. д. Мандраж – это специфический элемент стресса, который возникает у артиста только тогда, когда он оказывается лицом к лицу с публикой, даже если это один человек.

Нельзя недооценивать «магнетическую» атмосферу зала. Ведь даже два или три враждебно настроенных человека из числа слушателей способны испускать отрицательные волны, которые, выводя артиста из равновесия, влияют на качество вокального исполнения. По этой причине я часто советую вокалистам, которые приходят ко мне на консультацию, приглашать, начиная с премьеры, хотя бы одного друга, который сможет посылать из зала положительные, успокаивающие вибрации. Артисту достаточно время от времени смотреть в его сторону, чтобы получать порцию позитивных эмоций.

Стресс усиливает активность различных процессов в теле и мозге: самое поразительное – это скорость реакции таких гормонов, как адреналин и кортизол. Она измеряется в десятых долях секунды.

Случается, что серьезный стресс вызывает недомогание, холодный пот, избыточное слюнотечение, диарею, замедление сердечного ритма.

Различают две стадии стресса. Первая фаза – фаза готовности. Часто это «хороший стресс», который испытывает каждый из нас перед публичным выступлением, устным экзаменом или спортивным состязанием. Мозг воспринимает стимул («Внимание, пора!»). Гипоталамус, центр нашего мозга, получает сигнал. Вырабатывается адреналин – одновременно и гормон, и нейромедиатор. Под влиянием стресса увеличивается частота сердечных сокращений с повышением артериального давления. Это вызывает беспокойство, сухость во рту и горле. Наблюдается также расширение зрачков и обострение слуха. Мозг, получающий больше кислорода, реагирует повышенным вниманием, бдительностью, готовностью реагировать. Внутренняя сила доходит до максимума. Мгновенно делается выбор: принять бой или уклониться. Иногда адреналин «переходит границы»: мы испытываем мигрени от напряжения, гастрит от чрезмерного выделения в желудке соляной кислоты, замедление процесса пищеварения. Вторая фаза – это фаза выносливости. Она наступает, когда напряжение сохраняется и поддерживает действие. Эта фаза – также «хороший» стресс. Стимулируется выброс кортизола. Так же как адреналин, он вырабатывается надпочечниками. Роль кортизола проста: поддерживать постоянный уровень сахара в крови, чтобы сохранить сердечный, церебральный и мышечный тонус. Ведь работая, мозг сжигает 20 % сахара. Таким образом, выделение адреналина – это реакция на чрезвычайную ситуацию, это «скорая помощь» человеческого организма. Кортизол – это его сопротивляемость, выносливость.

«Пошли посмотрим на актеров»[38]…

Голос актера, артиста или певца – это связующее звено между ним и его публикой. Он должен «обжить» текст, вложив в него эмоциональный заряд, будучи для зрителя воплощением этого текста. Это физиологическое переживание – парадокс голоса артиста.

Чтобы добиться искренности исполнения, первым делом надо выучить текст наизусть, чтобы лучше его «забыть» и открыть для себя заново. Но если репетировать необходимо, то играть этот текст как сценическую интерпретацию вредно. Игра, как привычка, разрушает спонтанность. Выразительность голоса стирается. Он становится эмоциональной пустыней и больше не имеет власти.

Робер Оссейн однажды объяснил мне, что актер, выбранный на роль, должен быть в гармонии не только с текстом, то также и с языком своего тела. Мало того, театр совершает над актером настоящее насилие: простое «Здравствуйте!» должно быть слышно на последних рядах так же четко, как на первом. В школе Шарля Дюллена, где требования очень высоки, учили ставить себе голос, не напрягая его, разрабатывали вокальную механику, работали над интерпретацией. Поэтому приходилось тренировать голос, одних способностей было недостаточно. Некоторые работали часами в поисках верной ноты, чтобы создать впечатление абсолютной естественности. Другие не боялись рисковать и импровизировали. Что ясно показывает: талант и опыт актера идут разными дорогами, воздействуя на его голос.

За время моей карьеры я имел счастье встретиться со многими артистами. Голос Робера Оссейна благодаря своим обертонам чарует, обольщает легкой хрипотцой, интригующей вибрацией. Его голос прошел через несколько киноэпох, не потеряв своих характерных черт и особой «изюминки». Из собственных несовершенств артист научился извлекать эмоции. И если его гортань обладает некоторыми особенностями, также присущими гортани Гару, незаменимого Квазимодо из мюзикла «Нотр-Дам де Пари», то оба они поставили вокальную силу своих голосов на службу творчеству. Голоса, способные обольщать, принадлежат известным актерам: таков голос Жерара Дармона – низкий и чувственный, Дельфины Сейриг – слегка хрипловатый, ласкающий слух, успокаивающий, очарование которого не поддается описанию. Его можно узнать среди тысячи других, как и голоса великих актеров экрана и сцены, таких как Жан Габен, Луи Жуве или Мишель Симон…

Играет ли актер в драме Шекспира или Брехта или в комедии Фейдо, его голос превращается в конденсатор вибраций внешнего мира, а также мира внутреннего. Когда актер на сцене, он питается коллективной энергией, он получает энергию непосредственно от публики, трансформирует ее благодаря своему эмоциональному дару, усиливает и воспроизводит в голосе. Впрочем, то же самое происходит на телевидении и радио, также являющихся эмоциональными усилителями, в которых голос, это орудие эмоций, берет власть над слушателями.

Сорано де Бержерак

Хотя Даниэль Сорано был многие годы ведущим актером театра Жана Вилара[39] и воплотил десятки ролей, он останется в памяти легендарным интерпретатором роли Сирано де Бержерака в одноименной пьесе Эдмона Ростана. Однако история театра не испытывает недостатка в Сирано, его играли самые великие артисты. Здесь ключевым является слово «интерпретация». Благодаря знаменитому монологу о носе или великолепным стихам в сцене с Роксаной на балконе, где существует только власть голоса, эта пьеса дарит целый веер возможных интерпретаций одного и того же текста.

Целая пропасть лежит между Сирано Жерара Депардье и Сирано Даниэля Сорано. Оба предлагают замечательные версии, в которые вложены разные эмоции и ощущения, нюансы и точки зрения, свойственные каждому из них. В 1989 году Жерар Депардье, с его земной природой, его силой и энергией, изображает Сирано с могучим мечом, ритмической речью, с голосом ясным и звучным. Сцена постоянно колеблется между спокойствием и бурей. В 1960 году Даниэль Сорано, артист «воздушной» природы, однако обладающий глубокими интонациями, играл шпагой, словно танцевал. Своим голосом, который неуловимо переходил от «красного цвета» горячности к «синему» меланхолии, он раскрашивал мир звуков, где эмоция заключалась в нюансах обертонов. Не потому ли он получил прозвище «Сорано де Бержерак», что совершенно слился со своим персонажем?