Управляющий директор и соучредитель компании Су Фунг Оу Юн, маленькая крепкая женщина средних лет, ведет меня через заднюю дверь магазина на склад компании. Там я вижу солидный блок мониторов – пять штук в высоту, три в глубину. Они недавно прибыли из Соединенных Штатов, обернутые вместе в целлофан, и вилочный погрузчик ставит их рядом с десятками таких же штабелей. Насколько я могу судить, тут тысячи подержанных импортированных мониторов, многие из них куплены у одной компании, базирующейся в Вермонте: за последние четыре года она отправила свыше 300 тыс. мониторов только на эту фабрику.

Штука в том, что мониторы, которые импортирует Фунг, не «выбрасываются» и даже не утилизируются. Скорее их складывают в тот самый неуловимый третий контейнер – контейнер повторного использования.

Кому нужен старый монитор?

Людям, у которых нет денег, чтоб купить новые ноутбуки или смартфоны. Другими словами, большей части человечества (например, в Индии доступ к компьютеру имеют меньше 5 % населения). По оценке экспортеров, занимающихся поставками подержанного компьютерного оборудования на Ближний Восток, в некоторых частях Египта больше половины покупок компьютеров приходится на оборудование, бывшее в употреблении. Аналогично недавний профинансированный Евросоюзом отчет об импорте подержанной электроники в Гану утверждает, что 70 % импорта предназначалось для повторного использования и ремонта (а 15 % – для утилизации). Другими словами, египетская «твиттерная революция» 2011 года[56] происходила не с помощью новых айфонов (которые большинство египтян не могут себе позволить), а с помощью отремонтированных стационарных компьютеров и мониторов, экспортированных из США, Евросоюза, Японии и других развитых стран. Иначе говоря, если бы подержанные мониторы и компьютеры не уехали из американских кладовок, то в Египте в интернете находилось бы меньше людей в тот момент.

Компании вроде Net Peripheral ориентированы на снабжение таких рынков, как египетский. Они не одиноки: восстановление и ремонт существуют везде, где люди не могут позволить себе новые вещи (в меньшем масштабе ремонт существует и в развитых странах – для людей, преданных этическим и экономическим ценностям повторного использования). С 1990-х до середины 2000-х местом расположения колоссальной и крайне выгодной индустрии повторного использования и ремонта мониторов был Китай. Сегодня отрасль повторного использования процветает также в Индии, Мексике и Африке. Потенциальная выгода огромна. В дни славы китайской отрасли повторного использования и ремонта мониторы покупались в Европе и США меньше чем за $10, ремонтировались в Китае и перепродавались за $100. Однако такая торговля стала жертвой собственного успеха и меняющихся времен: китайское правительство прикрыло бизнес, стремясь защитить полностью или частично государственных производителей новых мониторов. Между тем потребители в Китае разбогатели и стали жаждать плоских экранов.

В компании Net Peripheral восстановление начинается вскоре после появления монитора в мастерской – если на корпусе есть потертости, рабочие его полируют. Однако восстановление не заключается только во внешней ретуши: ближний стол заставлен мониторами, подключенными к питанию, и сотрудники компании смотрят, нет ли размывания изображения (это самая частая проблема с прибывающими мониторами – и она поддается исправлению на 100 %). Далее я вижу двух индонезийских техников, которые открывают корпуса и методично вырезают, вставляют и паяют что-то внутри, ремонтируя и заменяя электронику, переставшую по каким-то причинам работать в США. Техники, словно хирурги, удаляют и меняют части – одни заказаны на фабриках в Тайване, а другие вынуты из мониторов, уже не подлежащих восстановлению; и процесс продолжается, пока внутренности отремонтированного монитора не заработают так же хорошо, как у нового.

Отсюда внутренности монитора двигаются по конвейеру к техникам, проверяющим качество изображения. Далее их помещают в новые или отремонтированные корпуса, упаковывают и рассылают по всему миру. Бизнес прибыльный, и 60 работников компании получают за свою работу хорошую конкурентную заработную плату. Но даже Фунг вынуждена признать конечность будущего их бизнеса. Они с мужем подумывали о переезде из Малайзии, где уровень жизни поднялся и люди предпочитают покупать новые мониторы, в Индонезию или на другой развивающийся рынок, где для подержанных мониторов может найтись хорошая клиентская база.

Горькая ирония заключается в том, что, чем богаче становится Малайзия, тем менее она приветствует экономичные методы. Позже, когда Фунг везет меня по мосту, соединяющему Пинанг с материком[57], она кивает на новые автомобили. В Малайзии активно растет собственное автомобилестроение, а дороги становятся такими же забитыми, как Манхэттен в час пик. «Если вы можете купить новый автомобиль, зачем вам покупать старый монитор?»

Хороший вопрос. Во время поездки мы минуем некоторые предприятия высокотехнологичного промышленного ядра Пинанга: заводы компаний Dell, Sony и Intel. Кто не предпочтет новые вещи, выходящие из их цехов? На «клеверной» развязке я смотрю вниз и вижу гектары ржавого металлолома под кранами и тракторами. Ржавые холмы напоминают мне о доме, о базе, где я вырос. Индустрия утилизации металлолома в Малайзии растет – как растет она везде, когда люди становятся средним классом и отказываются от экономии. Однако Фунг вряд ли останется в Пинанге, чтобы наблюдать за этим процессом. Она ищет новые места, где будет спрос на контейнер с вещами для повторного использования.

Около восьми утра в понедельник Джонсон Цзэн ставит свой арендованный «шевроле» перед зданием Cash’s Scrap Metal & Iron в Сент-Луисе (штат Миссури). Он приехал купить металлолом для отправки в Китай, и это первая остановка за день в поездке по постоянным клиентам. Путешествие длиной в 2,5 недели началось в Альбукерке (Нью-Мексико), а закончится в Южной Каролине. Но, по словам Джонсона, это ерунда. «Во время моей последней поездки с Гомером, – вспоминает он, имея в виду импортера металлолома из провинции Гуандун, – мы проехали пятнадцать тысяч километров за двадцать шесть дней».

Результат? Миллионы килограммов металла стоимостью миллионы долларов отправились из Соединенных Штатов в Китай.

Джонсон – торговец-одиночка, путешествующий на одном арендованном автомобиле по США в поисках металла. Но он не единственный: по его оценке, минимум сотня других китайских торговцев металлоломом, более или менее на него похожих, колесят от одной базы до другой в поисках того, что американцы не хотят или не могут утилизировать (существуют и торговцы макулатурой, но их намного меньше). Эта торговля длится давно – тайваньские покупатели вроде Джо Чэня занимались этим еще в 1970-е, – и она очень важна. Он и его коллеги – глаза, способные заметить ценность, которую отказываются видеть американцы; они – авангард экологической безопасности, высокотехнологичные мусорщики эпохи непрерывного обновления, самые «зеленые» утилизаторы нашей эпохи. Джонсон Цзэн – в самом прямом смысле звено, соединяющее ваш мусорный контейнер и вашу местную свалку с Китаем.