— Скорее бы Жасмин с Грантом пришли, чтобы мы могли сделать заказ. — Элис повертела в пальцах столовые приборы. — Я пропустила ланч и теперь умираю от голода.

— Она недавно прислала мне эсэмэску. Похоже, репетиция затянулась, — ответила Мисси. Она сидела напротив Кола и Элис, и ее рыжие волосы блестели в уютном свете ресторана.

И тут, как по заказу, они увидели мчавшуюся на всех парах Жасмин, с раскрасневшимися щеками и убранными в гладкий пучок балерины волосами. Ее жених, Грант Фарли, следовал за ней по пятам.

— Простите за опоздание, — бросила на ходу Жасмин. — Постановщик нас просто уморил!

— Всего неделя до премьеры, — пояснил Грант, помогая Жасмин снять пальто.

Пара уселась, и три девушки тут же стали обсуждать предстоящий в балетной студии концерт. Кол наблюдал за Элис, очарованный тем, как искрились ее глаза, когда она говорила о своей студии, которая благодаря новому финансовому плану опять начинала процветать.

— Вечно они говорят о работе, эти девочки, — захихикал Грант. — Такие трудоголики!

К их столику подошла официантка. Поставив перед ними бутылку шампанского, она приняла у всех заказы. Кол взял шампанское из ведерка со льдом и с громким хлопком выдернул пробку. Девушки тут же подставили бокалы под пенящуюся струю.

— Побольше, пожалуйста! — лучезарно улыбнулась Элис.

— И мне, а ну-ка, не скупись! — подхватила Мисси.

Как только бокалы были наполнены, Кол сделал глубокий вдох и поднялся:

— Я хотел бы предложить тост.

Элис с любопытством взглянула на него. Тосты не были его коньком — в сущности, это был первый тост в жизни Кола. Но с тех пор, как три месяца назад он вышел на сцену технологической конференции, многое изменилось. Выступления все еще заставляли его нервничать, но если ему и было легко говорить о чем-то на публике, так это о своей любви к Элис.

Сидевшие за столиком смолкли в ожидании тоста, приподняв бокалы.

— Мы с Элис устроили этот ужин, чтобы отпраздновать переезд моей компании в Мельбурн и поблагодарить вас за то, что поддерживали балетную студию на плаву, пока Элис помогала мне в Нью-Йорке. — Кол перевел дух. — Но у меня есть еще один повод собрать вас здесь сегодня вечером.

За столиком стало тихо-тихо, казалось, даже окружающий шум ресторана стих. Сейчас Кол мог слышать лишь дыхание Элис, которая смотрела на него округлившимися от изумления глазами.

— Еще совсем недавно даже сама мысль о том, чтобы стоять посреди ресторана и произносить тост, заставила бы меня обратиться в бегство. И все же, если бы не этот страх, я, возможно, никогда бы не отчаялся настолько, чтобы обратиться к Элис за помощью.

— Ну спасибо, Кол, — закатила она глаза. За столиком захихикали, и Кол подмигнул Элис.

— За эти годы Элис много раз помогала мне, — уже серьезно продолжил Кол. — И мне хотелось бы думать, что в последнее время я тоже ей помог.

Элис энергично закивала:

— Очень помог!

Кол извлек из кармана бархатную коробочку и опустился на одно колено. У Элис перехватило дыхание, она растерянно перевела взгляд с Кола на коробочку и обратно. Внутри, уютно устроившись на шикарном атласе, лежало кольцо с крупным бриллиантом и маленькими изумрудами по бокам. Только-только увидев это кольцо, Кол решил, что оно будто создано для Элис. Красивое и необычное.

— Элис, я хочу, чтобы мы продолжали помогать друг другу. Я хочу, чтобы мы помогали друг другу становиться все лучше.

В ее глазах заблестели слезы. Элис все еще сидела недвижимо, как статуя, но ее лицо светилось от счастья. И Кол понял, что готов делать ей предложение снова и снова, лишь бы каждый раз наслаждаться этим зрелищем.

— Ты выйдешь за меня, Элис Джонсон?

По ее щеке покатилась слеза.

— Да.

Кол поднялся и надел кольцо ей на палец. Неудержимый стук его сердца заглушал даже радостные возгласы и аплодисменты, которые доносились с их столика и столиков вокруг.

— Ты не должен был делать это у всех на виду, — сказала, бросившись ему на шею, Элис. — Я уважаю твою потребность в личном пространстве.

— Я знаю. — Кол прильнул к ее губам и тут же отпрянул, залившись смехом, когда Грант громко восторженно присвистнул. — Но я хотел позаботиться о том, чтобы ничто не туманило твой разум.

— Да неужели? — расплылась в лукавой улыбке Элис.

— И если бы мы были дома, одни… — Он наклонился и зашептал ей на ухо: — Ничто не смогло бы удержать меня от того, чтобы ублажать тебя. До тех пор, пока в твоей голове не останется ни одной здравой мысли.

— Мое здравомыслие сильно преувеличено. — Она прикусила нижнюю губу, и ее глаза многозначительно блеснули. — Но все равно подписываюсь на дополнительную порцию туманящих разум безумств.

— Для тебя — все что угодно, Элли.