Йонни Пума продрал глаза, почувствовал приближение страха и перевернулся. Он не заметил, чтобы кто-нибудь заходил в комнату, но сейчас он слышал сопение и пыхтение. Неужели это Коко? Впрочем, пыхтение больше напоминало звуки занятия сексом, чем дыхание вымогателя долгов. Однажды в пансионе жила пара. Наверное, руководство посчитало, что они очень нуждаются друг в друге, и сделало исключение из правила о том, что жить здесь могут только мужчины. Может, она и была ему нужна, во всяком случае, она платила за наркотики для них обоих, зарабатывая тем, что ходила из комнаты в комнату и торговала собой. В конце концов руководству это надоело, и ее вышвырнули вон.

В комнате находился новичок. Он лежал на полу ногами к Йонии, и из наушников на его голове до Йонни доносился синтетический ритм и монотонный механический голос. Парень отжимался. Йонни не знал почему, но сейчас это упражнение называлось «пуш-ап». В свои лучшие дни Йонни мог отжаться сотню раз. На одной руке. Мальчишка был сильным, вне всяких сомнений, но тело его уже перенапрягалось, а спина прогнулась. На свету, просочившемся между шторами и попавшем на стену, Йонни увидел фотографию, которую прикрепил сосед. Мужчина в полицейской форме. И еще он увидел кое-что на подоконнике. Там лежала пара сережек. На вид дорогие, и где это парень их стянул?

И если они такие дорогие, как кажется, то Йонни сумеет решить свою проблему. Ходили слухи, что Коко собирается завтра съехать из пансиона и что его приспешники совершают обход и собирают долги. В таком случае у Йонни было всего несколько часов на сбор денег. Он думал взломать какую-нибудь квартиру в районе Бишлет, ведь сейчас люди разъехались в отпуска. Позвонить в домофон и посмотреть, на каких этажах не ответят. Надо только собраться с силами. Но здесь все было проще и надежнее.

Йонни подумал, сможет ли он незаметно выбраться из кровати и подобраться к сережкам, но отбросил эту мысль. Перенапряглось его тело или нет, но парень вполне мог избить Йонни. От одной мысли об этом слезы подступали к глазам. Но конечно, можно попытаться отвлечь его, выманить из комнаты и сделать дело. Внезапно Йонни встретился взглядом с соседом. Тот перевернулся и принялся качать пресс. «Сит-апс». Он улыбался.

Йонни подал ему знак, что хочет поговорить, и парень снял наушники. Йонни успел расслышать слова «…now I’m clean»[11], а потом сказал:

– Поможешь мне спуститься в кафе? Тебе и самому надо поесть после тренировки. Если у тела не будет жира и карбогидратов, оно начнет поедать мышечную массу, знаешь ли. А стоит ли тогда игра свеч?

– Спасибо за совет, Йонни. Только схожу сначала в душ, ну а ты собирайся.

Парень поднялся, спрятал сережки в карман, вышел в коридор и направился в сторону общего душа.

Черт! Йонни закрыл глаза. Справится ли он? Да, должен справиться. Всего две минутки. Он сосчитал секунды, а потом сел на край кровати, оттолкнулся, поднялся, снял со стула брюки. Он уже собрался надеть их, как в дверь постучали. Наверное, сосед не взял с собой ключи. Йонни доковылял до двери и открыл ее.

– Ты же должен…

Рука с кастетом угодила прямо в лоб Йонни Пумы, и он попятился назад. Дверь распахнулась, в комнату вошел Коко с двумя подручными. Парни встали с двух сторон от Йонни, а Коко ударил его по голове так, что он шмякнулся затылком о верхнюю койку. Когда он смог посмотреть вверх, то прямо перед собой увидел страшные, накрашенные тушью глаза Коко и блестящий кончик шила.

– У меня мало времени, Йонни, – сказал Коко на своем ломаном норвежском. – У других есть деньги, но они не платят. У тебя, я знаю, денег нет, поэтому ты можешь послужить уроком.

– У-уроком?

– Я не изверг, Йонни. Один глаз я тебе оставлю.

– Но… но черт возьми, Коко…

– Замолкни, чтобы глаз не испортился до того, как я его выну. Мы будем показывать его другим чертовым говнюкам, и они должны понимать, что это настоящий глаз, понятно?

Йонни начал кричать, но его быстро остановила рука, закрывшая рот.

– Спокойно, Йонни. В глазу не так много нервных окончаний, так что больно не будет, я обещаю.

Йонни знал, что страх должен бы придать ему сил для борьбы. Но вместо этого из него словно выпустили воздух. Йонни Пума, человек, когда-то поднимавший автомобили, в апатии следил за приближающимся острием ножа.

– Сколько?

Голос прозвучал тихо, как будто говоривший шептал. Все повернулись к двери. Никто не слышал, как он вошел. У него были мокрые волосы, из одежды – только джинсы.

– Убирайся! – прошипел Коко.

Парень не пошевелился:

– Сколько он тебе должен?

– Давай отсюда! Не уберешься подобру-поздорову – познакомишься с шилом!

Парень по-прежнему не шевелился. Один из подручных, зажимавший Йонни рот, отпустил его и пошел к новичку.

– Он… он украл у меня сережки, – сказал Йонни. – Это правда! Они у него в кармане. Я раздобыл их, чтобы рассчитаться с тобой, Коко. Обыщи его – и увидишь! Пожалуйста, пожалуйста, Коко!

Йонни услышал слезы в собственном голосе, но ему было безразлично. Все равно Коко его не слушал, а смотрел на мальчишку. И этой чокнутой свинье нравилась представшая его взору картина. Коко остановил подручного движением руки и тихо спросил:

– Малыш Йонни говорит правду, красавчик?

– Можешь попробовать выяснить, – ответил новичок. – Но если бы я был на твоем месте, то назвал бы сумму его долга, и проблем у тебя стало бы меньше. И меньше грязи.

– Двенадцать тысяч, – сказал Коко. – Почему…

Он замолчал, когда парень вынул из кармана брюк тонкую пачку банкнот и начал отсчитывать купюры. Дойдя до двенадцати, он протянул деньги Коко и положил оставшиеся купюры в карман.

Коко помедлил, прежде чем взять деньги. Как будто с ними что-то было не так. Потом он рассмеялся: раскрыл пасть с чертовыми золотыми зубами, которые вставил взамен совершенно здоровых.

– Ну, блин, вот это да.

Он взял деньги, пересчитал, поднял голову.

– Мы в расчете? – спросил новичок.

Лицо его при этом совсем не выглядело каменным, как бывает у насмотревшихся кино молодых торговцев наркотиками. Совсем наоборот, он улыбался. Так обычно улыбались Йонни официанты в те времена, когда он ездил на гастроли и питался в хороших ресторанах, и спрашивали, понравилась ли ему еда.

– Мы добрые, – сверкнул улыбкой Коко.

Йонни лег на койку и закрыл глаза. В его ушах смех Коко раздавался еще долго после того, как тот закрыл за собой дверь и удалился.

– Не думай об этом, – сказал парень.

Йонни слышал его, хотя и пытался отключить от сознания его голос.