Рассказываю Ольге Владимировне всё с самого начала. И про Касьянова, про ограбление пентхауса, про Ярославцева, про Дубай, и про мсье Деко. Опускаю мелкие детали. Иногда мой голос срывается, переходит на рыдания или шёпот, но я стоически продолжаю этот рассказ.

Свекровь сидит напротив меня, зажав ладонями рот, и только вращает глазами. Наконец, мой рассказ заканчивается, и голос затихает. Голова падает на грудь. Ольга Владимировна, наконец, начинает дышать. Хватает меня за руку, и трясёт её, словно спелую грушу.

— Дорогая моя! — Вскакивает со своего стула, подлетает ко мне и обнимает своими полноватыми руками, даря мне защищённость и тепло. — Вот и пусть этот Вадим сидит рядом со своей моделью. А ты вон, какого принца отхватила! Отдашь своему боссу кольцо, подаренное на помолвку, и заживёшь счастливо.

Киваю головой, припоминая, что я не сказала свекрови одной мелочи — я выхожу замуж за француза фиктивно, до смерти его матушки. И он вообще бисексуал, и любит другого мужчину.

Нет, этого ей знать не нужно — я обещала.

В кармане моего халата оживает телефон. Беру трубку и вижу, что мне звонит француз.

— Виктория, бонжур, дорогая. В общем так. С визой я проблемы решил, будет готова через три дня. Но я, к сожалению, не могу так надолго задержаться в Санкт-Петербурге — должен представить свою ювелирную коллекцию в Париже в понедельник. Ты не против поужинать со мной в ресторане?

Для вечернего выхода в ресторан я надеваю красное платье в пол, в котором однажды ходила на свадьбу знакомой. На шее застёгиваю колье Ярославцева — нечего ему пылиться в комоде без дела.

Стефан слегка припозднился, преподнеся мне в качестве извинений букет кроваво-красных роз. Я краснею от приятной неожиданности. Представляю ему Ольгу Владимировну.

— О, если бы я знал, что встречусь тут с мамой моей невесты, то, несомненно, купил бы два букета! Прощу прощения!

Ювелир раскланивается и нагибается к свекрови, чтобы запечатлеть поцелуй на её руке, а я, стоя сзади, обнимаю женщину за плечи.

— Стефан, познакомься, это — моя свекровь.

На лице француза появляется недоумённое выражение. Может, я зря ему это сказала? Если бы он думал, что Ольга Владимировна — моя мать, мне было бы проще, потом поселить женщину у себя?

— Я же тебе рассказывала, что была замужем, но мой муж погиб. Так вот это — мама моего покойного мужа, бабушка моего сына. Понимаешь?

— Очень рад с вами познакомиться! Дорогая, ты богатая женщина! У тебя будет целых две свекрови!

Улыбаюсь. Это как в анекдоте.

Ресторан, в который пригласил меня ювелир, расположился недалеко от центра города. Бесстрашно направляюсь к репортёрам, уже поджидающим нас.

— Добрый вечер, мсье Деко! Как вы прокомментируете слухи по поводу вашей скорой женитьбы?

— Не торопитесь. Ещё не было официальной помолвки.

Со всех сторон раздаются разноплановые голоса, и от этих постоянных вопросов у меня шумит в голове. Я трогаю Стефана за рукав, целую его в щёку, и шепчу:

— Пойдём скорее!

Француз расплывается в счастливой улыбке, машет рукой журналистам, и уходит, вслед за мной, в ресторан. Писаки остаются на улице, пытаясь сквозь стёкла сделать ещё какие-нибудь снимки и рассмотреть.

— Дорогая, тут тоже могут быть журналисты. Давайте вести себя как влюблённая пара. — Стефан нежно берёт меня за руку. — Никто ни о чём не должен догадаться.

Официант, учтиво улыбаясь, приносит нам две папки меню и зажигает свечи, стоящие на столе. Ювелир открывает папку, и, осматривая список блюд, небрежно бросает:

— Виктория, я бы хотел попробовать чисто русские кушанья. Те, которые принято есть в ваших домах.

— Неужели ты никогда не был в России? — Удивляюсь, листая меню.

— Однажды я пробовал то, что у вас называется холодец. — Морщится, оттопыривая губу.

— И, как тебе?

— Фу, это просто отвратительное блюдо. Какое-то мясное желе, ужасного вида и вкуса. Я не смог проглотить даже маленького кусочка!

Когда приносят салат «сельдь под шубой», Стефан подозрительно щурится.

— Там — майонез? — Начинает ковырять вилкой розовую свекольную субстанцию. — Очень много. Это слишком калорийно!

Тут в нагрудном кармане француза начинает вибрировать мобильный телефон. Он внимательно смотрит на экран, и я отмечаю — в его глазах появилось волнение.

— Это Жан. Нервничает, наверно. Извини, Виктория.

Сжимая в руках телефон, оставляет меня в одиночестве, удалившись в мужской туалет.

Так-так, похоже, ревнивый любовник не даёт Стефану спокойно жить. Надеюсь, он не вырвет мне волосы из-за своего ювелира.

Задумчиво смотрю на дверь мужского туалета и вдруг замечаю, как к ней приближается один из журналистов, которых я видела на улице — молодой парень в чёрной куртке.

И как, чёрт возьми, его пустили в ресторан? На груди у парня болтается фотоаппарат. Наверное, и диктофон у него с собой!

В панике поднимаюсь из-за стола, и оглядываюсь. Мне, во что бы то ни стало, нужно не допустить, чтобы интимный разговор француза кто-то подслушал!

Я немедленно должна ему помешать!

Виктория

Понимаю, что нужно переключить внимание журналиста на себя! Но как? Упасть в обморок? Устроить скандал с битьём посуды? Грязно начать приставать к официанту? Все эти мысли проносятся в моей бедной голове со скоростью света, и я останавливаюсь на одной, самой безобидной.

— О, Боже! Там крыса! Огромная! С длинным, лысым хвостом! — Кричу на весь ресторан, привлекая к себе внимание.

Мой расчёт полностью оправдывается — репортёр заинтересовывается невидимой крысой. Оглядывается на дверь туалета, и, махнув рукой, направляется к тому месту, где я увидела живность.

— Посмотрите же! Вон, кто-то шевелится в углу!

— Нет-нет, что вы, вам показалось! У нас солидное заведение! — Официант весь трясётся мелкой дрожью, как собака, неожиданно попавшая под дождь.

Самое интересное, что моё воображение играет со мной в игры — вот уже, я реально вижу огромную крысу в углу с острой мордочкой. Шизофрения, что ли, развивается?

Краем глаза я замечаю, как из туалета, бодрой походкой, выходит француз, и изумлённо оглядывается — в зале паника. Некоторые гости, побросав деньги за заказанную еду, поспешно удалились. Официанты — испуганной стайкой сгрудились в кучку у стены, и о чём-то шепчутся между собой. Администратор, вооружившись фонариком, бесстрашно бродит по залу, заглядывая под столы.

Блин, вот я дел натворила — испортила репутацию приличному заведению.

Неожиданно, журналист нагибается, и приседает. Администратор, округлив глаза, поспешно подбегает к нему. Делает хаотичные взмахи руками.