так любишь. У того мальчика проснулся Огненный дар – самое опасное, что может быть. Такой же, как у меня. Вероятность того, что он сможет с ним совладать, близка к нулю. Ее попросту нет, Рина Одридж!

– Но ведь ты…

– На тот момент мне было почти семнадцать, поэтому у меня имелись кое-какие шансы, которыми я воспользовался. У него они отсутствуют.

– Мне жаль этого мальчика, но у меня есть свой собственный… мальчик. Ты прав, Рори семь, но если меня заберет инквизиция, то апельсинами его в приюте кормить никто не станет.

Кристоф кивнул, соглашаясь, что не станет.

– Один час на льду в твоей группе, и на этом все! Насколько мне известно, к этому времени в нее набрали уже около пятнадцати человек. К завтрашнему утру, наверное, будет даже больше. Ничего не произойдет, если к вам присоединится еще один ребенок.

– Кристоф, я не понимаю… Зачем тебе это устраивать? Почему ты не можешь сам определить, работает оно или нет?

– Потому что я уже семь лет как проявленный Отступник, и со мной все слишком сложно, – усмехнулся он. – С тем ребенком совсем иной случай. Вопрос жизни и смерти. Если я не ошибся, то ты сможешь ему помочь, и при этом тебе ничего не угрожает.

– Ты настолько в этом уверен?

– Я ни в чем не уверен, но знаю, что это намного безопаснее, чем если я начну водить Отступников в твой дом под носом у Высшего Мага из Особого Отдела. На катке же… Даже если что-то случится, ты не будешь иметь к этому ни малейшего отношения. Всего лишь очередной ребенок на твоем занятии. Один из многих. Я даже не назову тебе его имени.

Я молчала.

Рори сопел так громко, словно ему было тяжело дышать.

– Мне надо подумать, – наконец, выдавила из себя.

Кристоф кивнул, сказав, что время у меня есть. Несколько минут, пока он еще не ушел.

– Ты не спросила, что мы тебе за это предложим.

– Мне ничего от вас не нужно! – выдохнула я. – Просто… Просто убирайся из моего дома сейчас же! И следы свои за собой затри!

К удивлению, Кристоф кивнул, а затем поднялся на ноги.

– Что мне сказать его родителям?

Закрыла глаза. Вдох-выдох.

Открыла.

– Пусть приходят, но ведут себя так, чтобы никто… Никто и ничего не заподозрил, даже я! Обычный мальчик, один из многих, обычная тренировка. И все, я больше не хочу ничего знать.

– Естественно, – кивнул Кристоф. – Так оно и будет. До завтра, Рина Одридж!

Прихватил еще несколько долек апельсинов и целый киви, после чего ушел. Закрыл за собой дверь, и я услышала, как поворачивался ключ.

С нашей стороны, хотя Отступник уже был с другой.

– Вот же выпендрежник! – пробормотала я.

– Кто такой «выпендрежник»? – поинтересовался брат.

– Неважно, – отозвалась я. – Сейчас это совсем не важно!

Рори кивнул, соглашаясь.

– Ты поможешь этому мальчику?

– Не знаю, – честно сказала ему. – Ты же сам все слышал, Рори! От меня мало что зависит. Если Кристоф не ошибся, то помогу, а если нет…

– Тогда ему помогут Боги! – торжественным голосом произнес брат.

– Что-то в этом роде, – вздохнула я. – Рори, давай уже ложиться спать, я так устала! Только сперва соберем… Хотя нет, можешь оставить свой поезд на полу. Жаль разбирать твою дорогу.

К удивлению, брат не стал спорить или вредничать. Вместо этого покорно смыл сажу с рук после кочерги и улегся в кровать, а я при свете последней незатушенной свечи стала рассказывать ему продолжение сказки. Когда добралась до потерянной Золушкой туфельки, брат уже спал.

Я поднялась на ноги, и тут мой взгляд упал на открытку, которую приложил к своему подарку Маркус Блекстон. Не собиралась ее читать, но оно… как-то вышло само по себе.

«Твоей сестре нужен мужчина, который всегда сможет ее поддержать и защитить. Ты уже большой, Рори Одридж, а она – маленькая и слабая, хотя и пытается казаться взрослой и сильной. Помни об этом и заботься о ней тогда, когда меня не будет рядом».

И подпись – Маркус Блекстон.

***

Ночь прошла спокойно – если не считать того, что я долго крутилась в постели, не в состоянии заснуть. Размышляла о словах Кристофа Рансена.

Не понимала, верить ли в то, что в Рине Одридж есть некий минус, который, помноженный на «плюс» Отступников… должен дать тоже минус.

Простейшее математическое правило, что бы ни говорил Кристоф.

Заодно осознавала, насколько сильно я рискую – не только собой, но и жизнью своего брата, дав согласие на предложение Отступника. И пусть я собиралась максимально самоустраниться, но опасность была серьезной и могла повлечь за собой огромные неприятности.

Наконец усталость взяла свое, и я провалилась в мир сновидений, чтобы вынырнуть из него уже утром. Долго лежала, пялясь в темный потолок, размышляя все о том же, пока не придумала, что стану решать проблемы по мере их поступления.

Вот и первая проблема – нужно сходить на рынок и купить кое-что из еды. Я соскучилась по молочным продуктам. К тому же мне захотелось испечь блинчики, чтобы наш с Рори праздник продолжился еще и утром.

Брат тоже поднялся и сразу переполз с кровати на пол – играть со своим поездом, который теперь перевозил солдатиков. Вместо этого Рори был отправлен в ванную комнату – умываться, а затем я наказала ему убрать в квартире в мое отсутствие.

У нас разделение труда – я на рынок, а на нем уборка, потому что мы живем по принципу: кто не работает, тот не ест.

Ах, он не слышал о таком принципе? Ну что же, я единолично ввожу его с сегодняшнего дня.

Он не умеет убирать? Ничего, я составлю список, пусть выполняет и ставит крестик возле каждого из пунктов.

Упрямо написала этот самый список, порадовавшись тому, что умею не только читать, но еще и вполне уверенно выводить буквы на чужом языке, обмакивая сизое гусиное перо в чернильницу.

Но все-таки пожалела брата, поэтому пунктов было мало.

Пообещав ему в награду вкусный завтрак, я выскользнула из дома и поспешила на тот самый рынок возле катка Брамса. В Ровейне был еще один, о котором упоминала Ким-Ли, – центральный, возле порта, – но искать его я не рискнула.

Вместо этого бодро шагала