Неужели порождения тьмы видят теперь в нем собрата? Неужели его кровь настолько пропитана скверной, что в нем невозможно распознать человека? От этой мысли ему еще сильнее стало не по себе.

Через некоторое время они одолели длинную, со множеством ступеней лестницу — в конце этого подъема Бреган едва дышал и так обессилел, что у него заплетались ноги, — и вошли в протяженный туннель, который, судя по ощущениям, полого поднимался к поверхности. Здесь почти не было видно следов скверны, и Бреган поневоле задумался, как далеко ушли они от логова порождений тьмы. Судя по всему, эти подземные пустоты были не естественного происхождения — вокруг по-прежнему тянулись руины древних гномьих владений. Согласно сведениям Хранителей, иные старинные тейги были огромнее самого Орзаммара. Теперь все они стали частью зачумленной преисподней, в которой кишели и множились порождения тьмы.

Бреган впал в оцепенение, целиком сосредоточившись на том, чтобы переставлять ноги одну за другой и не отставать от Архитектора, который до сих пор не произнес ни слова. Все это путешествие проходило в полной тишине — лишь заманчивые напевы дальнего гула неотступно щекотали сознание. Страж старался отрешиться от этого звука. В конце концов ему стало уже любопытно, куда, собственно, они направляются, но он смирился с тем, что задавать этот вопрос бессмысленно. Архитектор ведет, он идет следом — вот и все.

Затем эмиссар наконец остановился — так неожиданно, что Бреган едва не налетел на него. Подняв глаза, он увидел, что туннель закончился. Они стояли у входа в обширную пещеру явно природного происхождения. Судя по тому немногому, что позволял различить неяркий свет сияющего камня, на здешних стенах почти не было следов скверны. Слабое дуновение, прохладное и приятное, коснулось лица Брегана, и лишь потом он сообразил, что это попросту свежий воздух. Они находились недалеко от поверхности.

Мужчина рывком обернулся, и Архитектор вскинул руку, успокаивая его.

— Поверхность не так близко, как может показаться, — упредил он своим обычным, невозмутимо-вежливым тоном. — Воздух поступает через уцелевшие воздуховоды. Тем не менее отсюда действительно просто выбраться на поверхность.

Бреган с подозрением взглянул на гарлока:

— И зачем же ты привел меня сюда?

— Если бы ты вновь попытался бежать, когда нас еще окружали мои собратья, они могли бы остановить тебя. Они еда слушаются меня, потому что боятся, но я не такой, как они, и им это известно.

Бреган не сразу осознал смысл его слов. Он совсем обессилел, и сейчас, когда он стоял на месте, ноги у него горели и ныли. Жгучий зуд терзал мышцы. Архитектор вперил взгляд вглубь пещеры. В свете сияющего камня были отчетливо видны все складки и морщины на его иссохшем, скелетообразном лице. Если бы Брегана спросили, он бы предположил, что эмиссар впал в глубокую задумчивость.

— Ты хочешь, чтобы я сбежал?

— А ты все еще хочешь бежать?

— И ты меня отпустишь?

— Отпущу.

Этот ответ ошеломил Брегана. Он поглядел на окутанные тьмой отверстия туннелей, куда был устремлен взгляд Архитектора, и попытался представить, что же видит там эмиссар. Бреган пришел на Глубинные тропы, чтобы умереть. Если он сейчас уйдет, то сможет осуществить это намерение. Сможет, как и было задумано, свершить свой Призыв.

Но если он ищет только смерти, то к ней ведут и более простые пути. Об этом говорил ему даже Архитектор, и это чистая правда. Он мог бы — если и впрямь есть такая возможность — выбраться отсюда на поверхность. Предостеречь Серых Стражей о том, что задумал этот эмиссар, — пусть у них будет время придумать, как остановить его.

Вот только стоит ли это делать?

Не говоря уж о том, что, едва он появится наверху, на него неизбежно нападут. Помимо этого, Брегану вдруг подумалось, что в замысле Архитектора есть разумное зерно. То, что многие погибнут, ужасно, но вдруг уцелевшие обретут мир? Серые Стражи всегда считали главной своей задачей прекратить Мор, и пусть Бреган изначально принял это бремя вопреки собственному желанию — теперь это единственное, что у него осталось.

— Этот твой замысел… — медленно проговорил он.

— Да?

— Ты ведь не просто намерен обрушить что-то на человечество? Ты сказал, что люди и порождения тьмы должны двинуться навстречу друг другу и сойтись посредине. Так ведь? Значит, ты собираешься изменить и порождений тьмы.

— Мы можем поговорить об этом, если пожелаешь.

— Но цель твоя именно в том, чтобы уничтожить Мор? Покончить с ним раз и навсегда?

Эмиссар повернулся и с минуту в упор глядел на Брегана. Лицо его было непроницаемо. Затем круглые белесые глаза моргнули, и гарлок тяжело оперся на изогнутый посох. Бреган стиснул зубы, терзаясь мыслью, что эмиссар именно так все и задумал с самого начала. Затащить его глубоко под землю, дождаться, покуда скверна не подточит основание его разума, пока он не… что? Не признает, что Серые Стражи, вполне вероятно, никогда не были всеведущи? Они делали все что могли, дабы защитить мир от немыслимой беды, но так и не нашли иного решения, кроме как постоянно жертвовать скверне юные тела и души. Все, чему когда-либо учили Брегана, не подготовило, да и не могло подготовить его к этой минуте.

— Да, моя цель именно в этом, — негромко проговорил Архитектор.

— А что думают о ней другие порождения тьмы? Они поддерживают тебя?

— Они не могут этого сделать. Я вынужден принимать решение за них.

Бреган поймал себя на том, что медленно кивает. Он поглядел вглубь пещеры и снова ощутил, как ласкает лицо дуновение прохладного воздуха. Там, наверху, сейчас, должно быть, хорошо. Земля уже укрыта снегом, и морозное дыхание ветра приятно охладит его воспаленную, разгоряченную зудом кожу.

А потом Бреган вспомнил сестру, ее седые, коротко остриженные волосы, ее жесткий, неуступчивый взгляд. Вспомнил свои сны и подумал: неужели Женевьева и вправду ищет его? Если он выберется на поверхность, она, вполне вероятно, его найдет. И что скажет, когда увидит его таким?

— Что ж, давай поговорим об этом.

Слова сорвались с губ Брегана без спросу, но они еще не успели прозвучать, когда он понял, что иного пути нет. Шепот, таившийся в отдаленном рокочущем гуле, стал громче и настойчивее, он звал Брегана из тьмы и назойливо теребил его разум.

И человек притворился, будто ничего не слышит.

Архитектор отвесил ему низкий, почтительный поклон, а затем жестом указал в ту сторону, откуда они пришли. Бреган оправил скудные остатки одежды и твердым шагом двинулся вниз по туннелю — назад в бездну, и на сей раз гарлок-эмиссар следовая за ним.

И пускай клинок пронзит мою плоть,

кровь моя прольется на землю,

И пускай мой крик тронет их сердца,

моя жертва станет последней.

Песнь Андрасте, 7:12