Надо продолжать искать, но как, откуда начинать, с чего, с кого?.. С начала, разумеется, с того, где должен был побывать еще вчера, еще два дня назад, но не сложилось. Теперь поздно, разумеется, и тем не менее это придется сделать просто для очистки совести.

Консьержка в подъезде, где жила Вера, вроде как узнала его, кивнула царственно. Олег ответил взаимностью и пошел к лифту, куда уже вошла девчонка с лабрадором на поводке. Пес попался общительный, лез познакомиться, Олег погладил собаку по лобастой башке и вышел на девятом этаже. Дошел до знакомой двери, остановился, коснулся кнопки звонка и так застыл — из квартиры доносилась музыка, развеселый шансон, разнополый дуэт на два голоса пел о трудностях в отношениях вора и проститутки. Олег на всякий случай постоял еще немного, прислушиваясь к доносившимся из квартиры звукам — там то ли лилась вода, то ли слышался звонок телефона, он быстро оборвался, но голоса Олег не слышал. Толкнул дверь — заперто, отошел, посмотрел со стороны, вернулся и нажал кнопку звонка. Открыли быстро, створка распахнулась, и на пороге появилась лупоглазая полная коротышка за пятьдесят в мешковатой тунике и шароварах.

Олег и тетка смотрели друг на друга, молчали, пока в кухне не засвистел чайник. Олег очнулся и сказал:

— А где хозяйка? Мне с ней поговорить надо.

Тетка метнулась в кухню, свист заглох, послышались шаркающие шаги. Баба вернулась в коридор с пестрым полотенцем в руках и сказала:

— Я хозяйка. Это моя квартира, я сдаю ее, если вас это интересует. Она как раз освободилась, о цене можем договориться. Проходите. — И поманила Олега в квартиру.

Но он приглашение принимать не торопился, остался в подъезде и спросил просто для очистки совести, просто так спросил, хотя и понял уже все после первых же теткиных слов:

— Тут девушка жила, Вера. Где она, вы не знаете?

Тетка поджала губы и помотала головой. Нет, она ничего не знает, квартиру сдавала на полгода, деньги получены, а что девушка уехала раньше срока, так это не ее, хозяйки, дело, и деньги она не отдаст.

— Я Магомеду позвоню, деньги у него, с ним говорите. — В голосе тетки появилась угроза. Олег развернулся и пошел к лифту. Ну вот, теперь он совершенно свободен, единственный след привел в тупик, можно ехать домой и отсыпаться. «На том свете отоспишься». — Олег послал «внутренний голос» куда подальше и поехал к офису «Стройсервиса».

Рабочий день у местного олигарха начинался ровно в восемь утра. Олег ждал Шестакова с семи и очень надеялся, что припаркованный неподалеку от офиса строительной конторы «Ауди» останется незамеченным. Все обошлось, никто неприметной машиной не заинтересовался, а «Мерседес» все еще живого и здорового Шестакова выехал из ворот со шлагбаумом точно в срок. Олег пропустил серебристый «мерин» мимо, выждал ровно минуту и покатил следом, стараясь не отставать, но и близко не приближаться. Отметил, что едет Шестаков без машины сопровождения, и на переднем сиденье «Мерседеса» рядом с водителем никого нет, а что в салоне — не видно за тонированными стеклами. Странно как-то, вернее, непонятно, точно Шестаков заговоренный или не боится мстителя, всем своим видом показывает, что плевать хотел на угрозы. Или всерьез к ним не относится и не связал еще между собой смерти своих подельников. Да нет, связал, конечно, Шестаков — редкостная мразь и подонок, но не дурак, меры принял и наверняка свою игру затевает или уже начал, да только первый ход Олег прозевал. И вот плетется за серебристым «мерсом» через дождь по забитому пробками городу, гадая, как бы сам себя повел на месте олигарха, и еще о том, что сегодня начал отсчет третий день, отпущенный ему на поиски «беретты». И по-прежнему из «Бункера» ни весточки, ни звонка, точно умер Кременецкий, точно его вчера закопали, а не обглоданного до костей Ермохина-младшего. Темку, кстати, модераторы городского форума прикрыли, а потом и вообще снесли, так что даже в виртуале следов и памяти о нехорошем конце ермохинской семейки не осталось, ни о них, ни о тех, кто уже два десятка лет как лежит под камнем на городском кладбище.

Первую остановку Шестаков сделал через четверть часа. «Мерс» въехал в ворота, они моментально закрылись, и Олег толком не успел рассмотреть, что там с той стороны. Разглядел только бытовки вдоль забора, груды песка и щебня, и все. Прочитал на закрепленном над воротами стенде, что строительство аж трех сразу жилых домов ведет шестаковская контора, что срок сдачи — июль следующего года и что «Стройсервис» приносит извинения за временные неудобства, а насчет приобретения квартир можно обращаться по нижеперечисленным телефонам. Прочитал, припарковался через дорогу и почти час гнал сон и сонную одурь, пока ждал Шестакова. Дождался, когда «мерин» покажется в воротах, посидел еще немного и поехал следом.

И снова таращился на залитое дождем лобовое стекло, но уже на другом конце города. Здесь, судя по вывеске на заборе, «Стройсервис» возводил жизненно необходимый городу очередной торгово-развлекательный центр. На этом объекте Шестаков не задержался, уехал быстро, точно сбежал, серебристый «Мерседес» развернулся на перекрестке и покатил к выезду из города. Олег преспокойно обогнал олигарха, сдержавшись, чтобы не подрезать, хоть возможность такую имел, и поехал впереди, точно зная, что делает, — уже показался знак границы города и выраставшие из дождевого морока и тумана корпуса местечковых небоскребов. Пока двух, но Олег точно помнил, что башен планируется три, с ее-то постройкой и возникли проблемы. Если верить сайту «Стройсервиса», строительство находилось на нулевом цикле, что беспокоило, вернее, бесило Шестакова больше всего, если, конечно, не считать странной череды смертей. Но об этом Олег мог только догадываться, внешне признаков паники или паранойи он не заметил, хотя и самого Шестакова толком пока не видел, только его мелькнувшую пару раз тень за стеклом задней дверцы «Мерседеса». И когда «мерин» въехал в заранее распахнутые ворота, машину оставил мокнуть на стоянке у старого рынка, а сам пошел вдоль гофрированных щитов профнастила, памятуя старую, проверенную временем присказку: есть забор — должна быть дырка.

Но на этот раз правило не сработало, лазеек не было ни одной, даже самой узкой, через которую пролезет только кошка. Олег дошел до ближайшего угла, повернул, прикинув, что с фасада все и должно быть красиво, а вот о задворках по старой русской традиции заботиться было не принято. И просчитался, топал вдоль плотно пригнанных друг к другу зеленых щитов, останавливался, прислушиваясь, но с той стороны доносился только грохот техники, летели выхлопы и слышались обрывки чужой речи. Еще один поворот, за ним небольшой обрыв, и открывается роскошная панорама на город, на заболоченный луг, поросший камышами и осокой, на крохотную речушку и на железную дорогу, что осталась слева. Шум поездов и электричек слышался здесь превосходным образом, но не досаждал, а навевал скорее романтическое настроение, бередил ненужные воспоминания. Хорошее место урвал Шестаков для своего любимого детища, красивое, открытое, сулящее в будущем немалые прибыли. Рядом въезд в город, через который прет на Москву и обратно нехилый трафик, ибо объездным путем местные власти не озаботились, через дорогу рынок, метрах в трехстах — железнодорожная станция. «Стратег». — Олег поежился от сырости подползавшего из низины тумана и пошел дальше в обход стройки. И смотрел теперь не по сторонам — на красные и зеленые щиты, не дававшие надежду проскочить не то что кошке, а даже крыске или мышке. Можно, конечно, попытаться через верх, но там предусмотрительно растянуты спирали-«егозы», с голыми руками на такую преграду кидаться глупо. Остается поверху перелететь или подкоп сделать, иначе никак на стройку не попасть. И признать свое поражение — этот забор безупречен, надо искать другой путь.