Олег задрал голову, посмотрел на уходящие к тучам стены двух башен, даже не стены пока, а только перекрытия, вертикальные и горизонтальные, точно скелет нарождающегося на глазах чудовища. По открытым площадкам ходили люди в сине-оранжевой спецухе, кто-то сидел на самом краю, свесив ноги, и смотрел на Олега с высоты примерно десятого этажа. Обернулся, точно его окликнули, вскочил и моментально убрался из виду, а на его место вышли несколько человек в обычных костюмах, и Шестаков выделялся на их фоне и габаритами, и седой шевелюрой, и повадкой. Он шел точно сам по себе и в то же время в толпе подчиненных, его свита телепалась за ним, как хвост за павлином, сделала круг по площадке и улетучилась в недра здания. «Жив, скотина. Это хорошо». — Олег даже вроде как обрадовался, увидев местного олигарха в добром здравии, а также полного сил и энергии, раз хватало ему и того и другого, чтобы скакать по этажам. Хотя внутри наверняка лифт какой-никакой имеется, иначе Шестаков давно бы похудел.

Забор закончился, Олег снова оказался у наглухо закрытых ворот, огляделся по сторонам, посмотрел вверх в поисках камер наблюдения. Вроде незаметно, и это можно использовать, даже не можно — нужно, но пока непонятно, как и для чего… Олег вышел на обочину, пропустил маршрутку и еще пару машин за ней, убедился, что остальные пока далеко, шагнул на проезжую часть и увидел Веру.

Девушка стояла под козырьком автобусной остановки и смотрела на верхние этажи «небоскреба». Спокойная, как всегда, руки в карманах, за плечом большая темная сумка и вроде как даже тяжелая. Длинный «хвост» лежит на плече, кожаная куртка застегнута под горло, лицо сосредоточенное и отрешенное одновременно. Олег шарахнулся назад, отбежал к забору, надеясь, что Вера его не заметила, да и поток машин, к счастью, пошел сплошняком — открыли переезд, и на подъезде к нему едва не образовалась пробка. Но Вера на машины внимания не обращала, она не сводила глаз с железобетонного скелета, не двигалась, и тут Олег сообразил, что девушка стоит точно напротив ворот. Если они сейчас откроются и покажется шестаковский «Мерседес», то попасть в лобовое стекло с расстояния пятнадцати метров смог бы и Диман, а уж Вера из «беретты» запросто продырявит и водителя, и пассажира, и всех, кто окажется внутри, легко и непринужденно, как анатомические мишени.

И как по заказу забор дрогнул, створка ворот отвалила в сторону, и в просвете показалась серебристая лупоглазая морда шестаковского «мерина». Олег смотрел то на Веру, то на прущую из ворот машину — движение в обе стороны мешало ей выехать на дорогу, водитель жал на сигнал, но зря старался. А Вера шагнула вбок, оказавшись на одной линии с «Мерседесом», скинула сумку с плеча и держала ее обеими руками, откинув волосы назад. «Мерин» дергался взад-вперед, водила высунулся из окна и крыл встречных и попутки на чем свет стоит. Получил ответку, спрятался и нагло вылез на проезжую часть, подрезал «Рено» и дальше пер, пока не оказался на своей полосе, подняв стекла и наплевав на гудки встречных машин. Вера снова закинула сумку за спину, прижала ее локтем к боку и развернулась вслед серебристому «Мерседесу», смотрела так, точно оценивала дистанцию, как на пристрелке. «Мерс» покатил по разделительной, встречные машины шарахались от него, Олег слышал гудки, крики, но даже головы не повернул, смотрел только на Веру. Она постояла еще немного, глядя на небоскреб и забор вокруг, развернулась и пошла по дорожке к старому рынку, исчезла из виду в толчее спешащих на остановку покупателей.

Олега точно кто толкнул, он ринулся к обочине, выскочил на проезжую часть и едва не угодил под колеса «Газели». Метнулся в сторону, на бегу выслушал положенную порцию эпитетов и рассуждений водилы об умственных способностях пешеходов-самоубийц, увернулся от грязного до безобразия «Форда» и оказался на разделительной. Дальше стало легче, впереди образовался затор, поток машин полз еле-еле, Олег лавировал между ними и через пару минут оказался на остановке. Протолкался через толпу, выскочил на ту же дорожку и побежал, глядя вперед и по сторонам, высматривая Веру. Пометался между рядов палаток с дешевым барахлом и «бытовухой», прикидывая, куда бы девушка могла пойти. Получалось, что куда угодно, основной рынок начинался в двух шагах отсюда, а на подступах еще целая россыпь магазинчиков и ангаров, все это прочесать и дня не хватит. Прибавим сюда еще продуктовые ряды…

Олег скинул капюшон и завертел головой по сторонам, точно искал знакомый запах и пытался взять след. Крутанулся на месте, налетел на пожилую тетеньку в очках, извинился и увидел у выхода девушку, очень похожую на Веру. Та же фигура, те же длинные волосы, собранные в «хвост», та же куртка. Кинулся следом и пошел тише, стараясь не приближаться к ней и вообще не показываться ей на глаза. И по пути выдохнул облегченно — она самая, нашел, слава тебе, теперь бы не упустить. Надо как-то подойти незаметно и увести ее отсюда, и все сделать тихо и быстро. «Беретта», скорее всего, лежит в сумке, и та выглядит достаточно тяжелой, свешивается с плеча, и девушка придерживает ее локтем. А идет не торопясь, спокойно, как и положено ходить по рынку, часто останавливается, смотрит разложенный на лотках товар и даже покупает что-то по мелочи, кидает в ту же сумку и назад, слава богу, не смотрит.

Олег шел следом, стараясь держаться у Веры за спиной, и, пока они добирались до выхода, уже знал, что будет делать дальше. Первым делом надо забрать у нее пистолет, если уговорить не получится, то силой, а дальше поговорить, выяснить все, что он пока не знает, и подумать вместе, как быть дальше. Если разобраться, то Вере ничего не грозит — Мардасова она не убивала, он жил почти всю ночь после того, как оказался в могиле, а Ермохин… Тут вообще ничего не докажешь, да и никому не нужны эти доказательства: папаша скоро отправится в землю следом за сыночком или уже там лежит, гроб заколочен, осталось только вынести и закопать. А вот как им обоим быть дальше?

Въезд на рынок остался позади, Вера шла вдоль плит бетонного забора, не быстро шла, но и не медленно, не оглядывалась, по сторонам не смотрела. Олегу вдруг почудилось, что она снова ведет его на кладбище и снова знает дорогу, знает, куда идти, и впереди их снова поджидает открытая могила, а может, что и похуже. Народу вокруг было не в пример меньше, чем на остановке, но встречных хватало, чтобы Олег успевал вовремя затеряться между ними или вовсе отвернуться и пойти в обратную сторону. Заметил, что Вера перебежала дорогу и теперь шла по другой стороне мимо заросших травой и кустами сооружений из красного кирпича, походивших на разрушенные после долгой осады замки. Но не разрушенные они были, а недостроенные и стояли в таком виде уже лет десять или пятнадцать, рассыпались помаленьку, а все потому, что хозяева давным-давно перестреляли друг друга на «стрелках» в девяностые, оставив детей сиротами, жен вдовами и бросив будущие родовые поместья на стадии стен и потолочных перекрытий. Впрочем, не все, у одного и крыша имелась, этот коттедж, как помнилось Олегу, принадлежал когда-то главному архитектору их городишки, и ушел товарищ в верхнюю тундру одним из последних. Причем поговаривали, что случайно ушел, глупо и не вовремя, то ли перепутали его с кем, то ли заказ в последний момент отменили, а у киллера батарейка в мобилке села. Так или иначе, но на крыше трехэтажного особнячка колосилась трава и молодые березки, та же растительность перекрывала подходы к дому. Вера ловко перемахнула придорожную канаву, пересекла небольшой пустырь и пропала из виду, как показалось Олегу издалека, вошла в здание через огромный проем — то ли дверь, то ли планировавшееся здесь панорамное окно.