информации закрыты, оставшиеся работают под контролем государства. В вузах введено военное обучение, студентов поощряют за доносы. Развивается система превентивных арестов. Концлагеря переполнены внутренними врагами. Внешним врагом президент объявляет весь мир. Под предлогом усиления обороны растёт производство оружия, но его надо где-то применять. Штаты обвиняют соседнюю Мексику в подготовке агрессии, устраивают провокацию на границе и наносят упреждающий удар. С началом войны представители думающего меньшинства наконец-то пробуждаются, чтобы спасти Америку от фашистской диктатуры.

Льюис назвал свой роман «У нас это невозможно». Дальнейший ход истории показал — и продолжает показывать, что скрытое послание нобелевского лауреата дошло только до меньшинства. Большинству вполне хватило смысла, который они вычитали в заголовке. У нас это случиться не может — значит, и переживать не о чем.

«Нет ничего отвратительнее большинства, — писал Гёте, — ведь оно состоит из немногих сильных, идущих впереди, из подлаживающихся хитрецов, из слабых, которые стараются не выделяться, и из толпы, которая семенит следом, не зная сама, чего она хочет».

У Синклера Льюиса не было иллюзий насчёт своего послания. Доступ к смыслам открыт для всех, но воспринимают их далеко не все.

Почему так происходит?

Потому что в литературном процессе участвуют два homo creans — человека творящих: писатель и читатель.

Первый вкладывает в написанное свои личностные смыслы. Второй извлекает из прочитанного свои. По форме текст у обоих одинаковый, буквы и слова те же. Но по содержанию это два разных текста, поскольку у разных личностей смыслы различаются.

Самуил Маршак сформулировал одно из важнейших условий: «Каждому талантливому писателю нужен талантливый читатель», а Леонардо да Винчи за четыреста пятьдесят лет до советского классика говорил: «Есть три разновидности людей: первые видят; вторые видят, когда им показывают; третьи не видят».

Первых единицы, вторых мало, третьи составляют подавляющее большинство.

Талант читателя — это умение извлечь из текста вложенные смыслы с минимальными потерями, а ещё лучше — добавить новые.

Талантливого писателя определить сложнее. Его уверенности в собственном таланте мало. Исчерпывающие критерии оценки отсутствуют. Как долго придётся доказывать окружающим свой талант — неизвестно. Велика вероятность, что таланта нет, а тогда и писать не стоит. В Индии на такой случай припасена мудрость: «Лучше неисполненная своя карма, чем исполненная чужая». Люди опытные знают, что меньше времени потеряет тот, кто дважды пропустит свой поезд, чем тот, кто однажды сядет в чужой…

…но раз путешествие в литературном поезде уже началось, писателю остаётся надеяться на собственный талант и на то, что книги попадут к талантливому читателю, который хотя бы попытается извлечь из текста вложенные смыслы.

Это любительское мнение или научная теория?

Это многолетний практический опыт, подкреплённый в том числе фундаментальным трудом Умберто Эко «Открытое произведение».

Автор к 1962 году всесторонне исследовал взаимодействие читателя с текстом. Он утверждал, что если в хаосе нашего мира возникает видимость порядка, то происходит это благодаря искусству и литературе.

По мнению Эко, хороший текст открывает перед читателями поле возможностей. Ни один из смыслов, которые автор вложил в своё послание, не является доминирующим. Читатели наравне с писателем участвуют в творческом процессе и понимают написанное в зависимости от собственных предпочтений. А предпочтения зависят от эрудиции, уровня интеллекта, степени владения языком и культурного кругозора. В отличие от коучей, один из наиболее значительных культурологов и романистов ХХ века доказывал, что успех литературного произведения зависит именно от этих слагаемых, а не от следования каким-либо правилам.

Противники Эко утверждали: «Целью коммуникации является адекватность общения», — имея в виду, что писатель и читатель пользуются одним и тем же кодом и обладают одинаковым объёмом памяти. На деле общение всегда неадекватно в большей или меньшей степени хотя бы потому, что память, коды и контексты у всех разные.

Сытый голодного не разумеет.

У одних щи жидкие, а у других жемчуг мелкий.

Женская логика — старинный объект насмешек и одна из подсознательных причин читательской предвзятости. Желая сделать коммуникацию с читателями более адекватной, Аврора Дюпен писала под мужским именем Жорж Санд, а Светлана Мартынчик пользуется псевдонимом Макс Фрай. Из тех же соображений автор «Алых парусов» Александр Грин одно время публиковался как Нина Воскресенская, а Проспер Мериме — создатель «Кармен» — выпускал пьесы от имени молодой испанской писательницы Клары Гасуль. Автор популярных детективов Борис Акунин экспериментировал с новыми жанрами как Анна Борисова, поэт-символист Валерий Брюсов выпустил сборник «Стихи Нелли» под маской светской дамы…

Не надо писать в уверенности, что читатель адекватен писателю. Он может быть в чём-то выше или ниже, в чём-то правее или левее, но в любом случае это — другая личность. У каждого читателя свой набор кодов. У каждого свой объём памяти. К тому же память у каждого устроена по-своему, и каждый воспринимает писательское послание через фильтры собственных представлений о мире…

…но мир постоянно изменяется — как и человеческие представления о нём. Сегодня происходят события, ещё вчера казавшиеся невозможными. То, что сегодня невозможно, ещё вчера было нормой. Представления о возможном и невозможном, о приемлемом и неприемлемом у разных личностей тоже различаются. В этой ситуации адекватность общения недостижима. Поэтому Эко рекомендовал принципиально изменить схему коммуникации так, чтобы она учитывала множественность индивидуальных кодов.

Как смыслы сближают писателей с читателями?

Естественным путём.

Создание художественного произведения — одна из разновидностей вечной борьбы хаоса и абсолюта.

Слова в словаре расположены по алфавиту, в абсолютно строгом порядке. Но литературное произведение — не словарь. Писатель нарушает порядок и управляет возникающим хаосом, располагая слова то так, то эдак. Он стремится