– Да пиво, комбат, честное слово, пиво.

Почувствовав у своего носа кулак командира батареи, быстро ретировался на своё место, согласно боевого расписания.

Батарея действовала слаженно, чётко. Техника работала как часы, благо заместитель командира и начальники отделений ей всегда уделяли, прямо скажем, не формальное внимание. Это колеса, может, не всегда с внешней стороны отдраены кузбасслаком[10], такое могло быть, но механика и электрика в батарее всегда работали исправно. Так было и в этот раз.

Все вводные отрабатывались личным составом чётко и правильно. Автотранспорт работал нормально. Всё вроде было в норме. Даже завтрак на боевой стартовой позиции, организованный отошедшим от своего пива старшиной, был по-особому вкусен и приятен.

В девять часов утра пришла команда «Отбой». Всё приведено в исходное, доклады от отделений прошли, всё в порядке. Личный состав до одиннадцати часов отправлен отдыхать.

На подведении итогов работа дежурной смены и всего личного состава их батареи была признана лучшей. Начальник штаба дивизии поблагодарил командира батареи.

– Командир дивизиона, следует поощрить офицеров и сержантов батареи, на ваше усмотрение. Я доложу командиру дивизии. Молодцы, лихо работали.

Командир дивизиона сказал «есть», но про себя подумал: «Как же, вот вы уедете, и я целовать их начну – сейчас, как же!»

После убытия проверяющих и постановки офицерскому составу задач командиром дивизиона, комбат собирает офицеров и прапорщиков в канцелярии батареи. Теперь самый полный разбор итогов проверки. Дело в том, что многое из того, на что не обратили внимание проверяющие (может, для них это было мелочью), от глаз комбата не могло укрыться. Мальцев и поругал, кого надо, но и похвалил подчинённых.

До обеда опять учебный корпус. Отправив батарею на занятие, Мальцев пошёл в казарму Прошёл по расположению, осмотрел заправку кроватей, несколько тумбочек, зашёл в кладовую. В кладовой, заложив карандаш за ухо, у стола с журналами сидел старшина.

– Что, Андрей Лукич, всё считаем?

– Да что там считать, в четвёртом отделении начальник просил молодым обмундирование поменять, загадили так, что и отстирать невозможно, а где я его возьму, в третьей батарее вот выпросил подменку. У Иван Тимофеича всегда есть. А сейчас считаю вот, сколько всего повседневного обмундирования у нас числится.

– Андрей Лукич, а что ты об Истомине сказать можешь, увольнять, наверно, будет командир?

– А что я могу сказать? Засранец он, так батарею подставить. Но куда его выгонять? Вы же знаете, деревенский он, мать спилась, давно уж умерла, отец тоже алкашил, в прошлом году Лёха ездил его хоронить. Хату продал. Куда он теперь? На улицу? Выгоним – значит, ещё одним бродягой в стране больше станет. Вот такое моё мнение.

Переговорив со старшиной, Мальцев направился к учебному корпусу.

Батарея занятия завершила, заместитель командира строил людей. Начальники проверили внешний вид подчинённых и также стали в строй.

Мальцев объявил дальнейший порядок действий и отправил батарею на общее построение. По годами устоявшейся традиции, к столовой дивизион направлялся после докладов командиров подразделений командиру дивизиона. Прохождение обязательно было с песней. Считалось, и наверно, правильно, песня настроение поднимает. А командир с заместителями оценивали, чьё подразделение лучше споёт. Так было и сегодня.

После обеда личное время, отдых до четырёх часов дня. Комбат зашёл в канцелярию, лично проинструктировал состав заступающего наряда, затем приказал позвать рядовых Паршина и Скворцова. Прибывшие солдаты, как предлагалось начальниками отделений, должны были заменить разжалованных сержантов. Мальцев побеседовал с ними, остался в целом доволен разговором и отправил солдат в расположение.

Всё, можно передохнуть и самому. Командир сел в кресло, прикрыл глаза. Как и у Штирлица, Мальцеву хватило минут пятнадцати, чтобы слегка приободриться. Однако надо двигаться дальше.

В шестнадцать часов батарея направилась на боевую стартовую позицию для проверки и передачи техники дежурными расчётами. Далее, в семнадцать, построение всего личного состава, развод, смена и ритуал заступления новой дежурной боевой смены пуска на боевое дежурство. Гимн, торжественное прохождение под марш всех подразделений дивизиона.

Уже в расположении комбат вновь собирает сержантов. Опять долгий нелёгкий разговор. Встретился с секретарём комсомольской организации батареи. Зашли к комбату офицеры, обсудили проделанное за день, обговорили завтрашний день.

Незаметно время пролетело, вот и ужин позади, вечерняя поверка, отбой, в казарме тишина. Хорошо сегодня поработали бойцы, замаялись так, что и храпа не слышно.

Всё. Надо немного передохнуть.

В эту ночь комбат пошёл отдыхать в гостиницу, всё-таки почти двое суток без сна, в переживаниях. Устал.

Прилёг. Сон никак не приходил. Думы вновь стали одолевать комбата.

Итак, что мы имеем. Судя по работе в прошедшие после этой нелепой пьянки дни, по реакции людей, такое больше вряд ли повторится. Вон как сержанты на совещании навалились на Коваленко и компанию, все по-серьёзному, с обидой, с переживаниями, с эмоциями. Оно и действительно, столько трудились, за честь батареи боролись – и на тебе, труд коллектива коту под хвост. Большинство очень серьёзно отнеслись к этой ситуации, а значит, есть, есть на кого в батарее опереться. Это радует.

Офицеры молодцы, много и полезно поработали в эти дни, главное, чтобы запал не пропал, не исчез. Завтра надо посоветоваться с командиром дивизиона, много вопросов офицеры подняли и по гостинице, да и по учебным классам, тренажёрам, самим эти вопросы не решить, специалисты нужны. Опять же тыловиков погонять надо, но это не вопрос комбата, пусть командир дивизиона помогает.

Жалко прапорщика, надо подумать, как всё же Истомина оставить в батарее, паренёк чуть не плачет. А на проверке молодец, просто орёл. Да, отругаем, побьём, вон в комсомоле оставили, но строгача влепили, однако надо оставлять в батарее. Надо. Урок ему на всю жизнь будет.

И с этим Ходжаевым надо бы разобраться до конца. Не мог он такой синяк сам себе под глаз поставить. Пока темнит, видимо, боится. Вообще какой-то тихий, замкнутый боец. Неопрятный какой-то. Наверно, так воспитан? Надо с ним позаниматься. Через земляков, что ли – есть в соседней батарее. Надо попробовать. Или с замполитом переговорить. Вот уж кто умеет разговорить людей, так это Железняк. Приятно смотреть, как он с ними работает, ну просто красота.

Так вот, с мыслями, хорошими мыслями (а думы о людях всегда вещь добрая), комбат Мальцев заснул.

Что его ждёт завтра? Опять ждут дела, будничные дела, простые и трудные, сложные, не всегда весёлые, но такая уж у него работа. И всё у него, молодого, энергичного, грамотного, будет в порядке. Комбат – человек правильный. Всё у него будет в норме.