Все телефонные линии работали с явным перенапряжением. Даже комдив заметил, что у него телефоны, прежде разрывающиеся от звона, молчали. И это уже было не просто странно, а тревожно. Как же, перестройка на дворе, всё может быть.

Март! Весна! Перемены! Перестройка! Свежий ветер новой жизни! Ура!!!

К вечеру следующего дня с толстой папкой в руках заместитель начальника политотдела был у шефа.

– Иван Павлович, ваше приказание выполнено! Вот списки, пожалуйста.

Он с видом победителя положил красочно оформленную и явно не лёгкую папку на стол.

Иван Павлович похвалил заместителя.

– Молодец! Можете ведь, когда хотите. А где военторг?

– Вот-вот подойти должен.

– Хорошо, давай разбираться, что тут у вас.

Начальник открыл папку. Здесь в аккуратных больших конвертах находились списки из частей за подписью командиров и народных контролёров. Протоколы собраний и совещаний женсоветов. Различные справки, доверенности, ходатайства и так далее.

– Ну и что со всем этим делать? Что ты мне принёс?

– Иван Павлович, вот обобщённая справка. В целом по нашему хозяйству желающих купить сапоги более пятисот человек, а если быть точным, пятьсот шестьдесят три. Ну, мы кое-кого отмели, к примеру, если муж имел взыскания, или икра в два раза больше объёма сапога, и так далее. Подобобщили чуток и список сократился значительно. Вот окончательный вариант.

– Итак, в списке: нуждающихся в сапогах женщин – девяносто две, мужчин – двое, ветеранов войны и труда – четыре человека. Итого – девяносто восемь человек. Всё. Дальше надо решать.

– А при чём здесь мужчины и ветераны, не очень понимаю?

– Как при чём? Эти двое в разводе, а дочери взрослые. Вот и размеры их здесь в папке, и возраст. Ну, а за ветеранов совет гарнизонный ходатайствовал. От них целая петиция пришла. Зачитать?

– Да нет, не нужно, верю.

– Так, и что делать будем? Желающих вон сколько, а сапог две пары.

– Что делать будем, а, Абрам Семёнович?

Это вопрос уже подоспевшему начальнику военторга.

С видом явно в чём-то провинившегося человека Абрам Семенович чуть шатнулся к выходу.

– Так нет сапог, товарищ полковник. Уже нет.

– Не понял, как нет? А к чему тогда вся эта мышиная возня? Что, не поступили ещё?

– Так нет… Были сапоги, а сейчас нет.

– Товарищ майор, вы что, шутки со мной тут шутите? В чём дело?

– Забрали их… Нет сапог…

– Кто забрал, почему?

– ?!

– Что молчите? Кто забрал?!

– Так жена ваша и жена комдива…

– !!!

Лицо Ивана Павловича стало медленно наливаться кровью. Глаза потемнели. Он шумно и тяжело задышал.

Начальник военторга сделал ещё несколько мелких шажков к двери, там уже стоял ретировавшийся несколько раньше Сергей Павлович.

– Вон! Все вон из кабинета!

Офицеры пулей выскочили за дверь.

Иван Павлович домой пошёл окружным путём. Надо было подумать, как поступить с этими чёртовыми сапогами.

Эх вы, думы, думы!

С одной стороны – как это так, пришли на базу и забрали? Как это так? Вот просто пришли и всё? Что, всем так можно делать? Непорядок! Явно непорядок.

А с другой… так ведь это его жена. Его, начальника политического отдела. Жена командира.

А потом, их, желающих этих, более полутысячи, а сапог две пары. Может, оно и к лучшему, что вопрос вот так сам разрешился?

Несколько успокоившись, Иван Павлович медленно брёл по весенним дорожкам. Весна уже действительно чувствовалась не только по календарю – март как-никак – но и по лёгкому, влажному вечернему ветерку, мокрому асфальту. И темнеть уже стало значительно позднее.

Ничего, всё наладится, прорвёмся!

Настроение поднялось окончательно, когда Иван Павлович открыл дверь квартиры. Вкусно пахло его любимой жареной картошкой и тушёной свининой. На столе стоял запотевший штоф с коньячком. Мило и ласково улыбалась его Маша.

Ну, хитрюга, ну, лисица! Знает, как приластиться! – уже нежно глядя на жену, подумал начальник политотдела.

За столом о происшедшем не говорили. Маша понимала: лучше тему не поднимать, а Иван Павлович, косясь на нежно обнявшие ножки его супруги финские сапожки, думал: «Сидят, как влитые, просто по ней сшиты».

– За твоё здоровье, дорогая!

Спать Иван Павлович ложился уже с лёгким сердцем.

Завтра разберёмся, со всеми вопросами и проблемами разберёмся, не впервой. И с сапогами этими разберёмся, да и с прочими делами тоже.

Святая наивность!

Он ещё не знал, что сапоги эти злосчастные завтра будут мгновенно забыты.

И он, и его подчинённые по указанию вышестоящего начальства бросятся в войска, к людям, рассказывать о статье Нины Андреевой, опубликованной в «Советской России» накануне.

«Не могу поступиться принципами!»

За честь, за прошлое, великое прошлое нашего государства. Прочь очернительство нашей истории, нашей Партии, нашей Родины! Прочь!

А ещё через неделю, по указанию всё того же находящегося выше руководства, он будет вместе с подчинёнными искать: кто же распорядился пропагандировать эту вредную статейку, эту писаку, учителку химии Андрееву? А? Кто?

И вновь рассказывать людям о перестройке, новом политическом мышлении, движении вперёд, о новой эпохе, которая (а он ещё об этом не знал) в секунду сметёт его, Ивана Павловича. Сметёт его, Номенклатуру ЦК, представителя Партии в войсках.

А пока он спал мирным сном праведника.

Ничего, всё наладится, прорвёмся!

Командиром стартовой батареи Мальцев стал ровно месяц назад, накануне новогодних праздников. Только летом старлея получил – и вот второй подарок, комбат.

Вообще карьера Сергея складывалась как нельзя удачнее. Окончив военное училище, он был направлен в этот небольшой гарнизон на должность оператора машины подготовки стартовой батареи. По прибытии в часть оказалось, что в батарее, где ему предстояло служить, вакантны две должности начальника отделения, и он сразу получил должность на ступень выше. Стал начальником третьего электроогневого отделения.

Учился в училище Мальцев неплохо, любил технические дисциплины, во многих преуспел, преподаватели хвалили. Так что с точки зрения подготовки к сдаче на допуск к несению боевого дежурства, знания агрегатов, техники проблем у него не возникало.

В батарее все сразу поняли – грамотный пришёл паренек, толк будет. Попытались было сержанты (а они в батарее ещё те, ушлые ребята) проверить молодого начальника отделения, многие через это проходили. Устроили ему на тренировочном занятии небольшую, но практически неуловимую неисправность. Так нашёл. И не просто нашёл, а понял, что его проверяют, сам вычислил тех, кто устроил ему проверку, и выволочку устроил «горе-специалистам». Зауважал его народ после этого.