Я улыбаюсь, думая о том, как мне повезло быть частью таких моментов, как этот. Вчера одна из сестер Эрин упомянула, что до того, как Эрин решила стать учительницей, она мечтала стать актрисой. Сыграть главную роль в фильме и пройтись по красной ковровой дорожке. Когда она была маленькой, у нее был большой рулон красного фетра, который ее мама купила на блошином рынке, иЭрин расстилала его в гостиной, наряжалась, как принцесса, и с важным видом ходила по ковру, благодаря своих многочисленных поклонников.

Нам очень повезло, что студия Гэвина снимает сегодня здесь. Гэвин смог добавить Эрин в качестве статистки, и в придачу она даже мимоходом скажет несколько слов одному из главных героев. Из-за того, что у нее есть реплика и она будет в кадре крупным планом – пусть даже и на несколько секунд,– ей делают прическу и полный макияж. Как выяснилось, даже у статистов это занимает много времени.

Поэтому мы сГриффином сидим и ведем светскую беседу в ожидании актерского дебюта Эрин. Мы говорим о погоде. Становится прохладно. И я задумываюсь, сможет ли Эрин продержаться до праздников? Мы говорим про ресторан. Я вспоминаю день, когда мы познакомились: Эрин выглядела просто сказочно, она готова была горы свернуть вместе со мной. Мы говорим оБэйлор и отом, что она родит со дня на день.

Тут я замечаю, что Гриффин смотрит на мой живот.

Он оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что мы одни.

–Может, поговорим об этом?

–О чем?– Как будто я сама не знаю!

–О слоне в комнате,– отвечает Гриффин, кивая на мой живот.

–Опять хочешь сказать, что я толстая?– дразню я его.

Он смеется. Приятно слышать его смех.

–Нет, я бы не осмелился. После того, как ты надрала мне задницу в прошлый раз.

Я тоже смеюсь, вспоминая нашу ссору во время его первого, и единственного кулинарного урока. Он внимательно изучает меня, переводя взгляд с моего лица на живот, который совсем недавно стал заметным.

–Эрин было совершенно наплевать, научишься ли ты готовить,– говорю я.– Теперь ты это понимаешь, да?

Он кивает.

–Да. Послушай, я очень сожалею о том, что произошло вчера. То, что я был пьян, не оправдание. Этого больше не повторится. Просто я был очень зол на Эрин.

–Зол?

–Да, а ты разве нет? Она не дала нам выбора, Скайлар. Она не дала нам возможности быть рядом с ней на протяжении последних полутора месяцев. Если бы я знал, я бы отменил работу и, может, показал бы ей мир. Свозил бы ее вПариж. Она всегда хотела туда съездить. И мы собирались. Когда-нибудь. А теперь, ну, то, что мы готовим на следующую неделю, конечно, замечательно, но это не то же самое.

Я согласна сГриффином. Даже то, что мы забронировали целый кинотеатр и устроим Эрин виртуальный тур вПариж, не создаст таких же воспоминаний, какие остались бы после настоящей поездки.

–А выбор, с кем мы должны быть? После того как она… уйдет. Этот выбор она тоже сделала за нас. Так что да, я на нее зол. Я ни за что ей этого не скажу. Я не омрачу последние месяцы ее жизни своей злостью, но сейчас я испытываю именно это чувство.

Я только киваю в знак согласия со всем, что он сказал. Но добавляю:

–У нас есть выбор, Гриффин.– Я указываю на свой живот.– Мы не обязаны этого делать.

–Ты не хочешь?– спрашивает он. Он смотрит на спинку стула, на котором я сижу.

–А ты?

Я жду его ответа с замиранием сердца. И хотя я знаю, что, если он скажет да, он согласится ради Эрин, а не ради меня, я все равно жду затаив дыхание.

–Я хочу выполнить ее желание. Я не хочу сказать, что не считаю тебя привлекательной. Конечно, считаю. Любой мужчина в здравом уме так считает.

Трудно радоваться комплименту, когда точно знаешь, что за ним последует «но»– и это «но», как шипом, пронзает мне сердце. Я тоже не уверена, что хочу это сделать, но если он скажет, что не хочет, я буду сломлена.

–Но я с уверенностью могу говорить только о том, чего хочу прямо сейчас. Моя жена умирает. У меня хватит сил только на то, чтобы взять себя в руки и пережить это. Извини, что не могу дать тебе более понятного ответа.

Не знаю, какого ответа я ожидала, но его слова вызывают у меня уважение. Если бы он сказал: «Да чего там, давай», я бы убежала без оглядки. Если бы он сказал: «Ну уж нет, мне этот ребенок не нужен», я бы решила, что он просто ублюдок. Он сказал ровно то, что нужно. Правда, оказалось, что от этих слов я влюбилась в него еще сильнее.

–Нам необязательно принимать решение прямо сейчас,– говорю я.– Этот малыш от нас никуда не денется. Но Эрин захочет узнать наш ответ. А у нас его нет. Что же нам с этим делать?

Гриффин закусывает щеку и смотрит в потолок.

–Думаю, скажем ей то, что она хочет услышать. Мы не будем сами заводить этот разговор, а когда она спросит, скажем, что мы готовы попробовать. Ни больше ни меньше. Договорились?

–Договорились.

Несколько минут мы сидим в неловком молчании. Почему это занимает столько времени? Ведь это всего лишь прическа и макияж. Эрин и так красива, так что им даже не надо особо стараться. Я судорожно пытаюсь придумать, о чем еще поговорить.

Я смотрю на Гриффина – он потирает татуировку на плече.

–Думаешь, Эрин правда сделает себе татуировку?– спрашиваю я.

Он хихикает. Я его понимаю. Сама мысль о том, что такая кисейная барышня, как Эрин, сделает себе татуировку, ужасно забавляет.

–Кто знает. Но если она решится, я пойду с ней и буду держать ее за руку. Я готов на все ради нее, Скайлар.

В этом утверждении есть какой-то скрытый смысл? Минуту назад он сказал, что не уверен, что сможет выполнить ее просьбу, а теперь заявляет, что готов на все. Может, он имеет в виду, что он готов на все, пока она жива, но потом все может измениться.

–Это уже началось,– говорит он.

–Началось?

Гриффин кивает.

–Раньше я не обращал внимания на симптомы. Она проглатывала или забывала слова. Постоянно чувствовала усталость. У нее болела голова. Но я не придавал этому значения. Но теперь, в последние два дня, я замечаю мельчайшие симптомы. Они просто кричат мне, они очевидны – как то, что у нее голубые глаза. И новые симптомы тоже появились. Ее рука выпадает из моей, когда она перестает ее чувствовать. Иногда она повторяет один и тот же вопрос два раза. Это уже началось. И мне больно на это смотреть.

Мне тоже больно на это смотреть. Но я стараюсь об этом не думать. На это у нас еще будет время. Я пытаюсь разрядить обстановку:

–Слушай, можно я завтра устрою для Эрин девчачий день? Она хотела покрасить волосы, и у меня есть еще несколько идей времяпрепровождения, которые мальчикам не интересны.

Гриффин выглядит огорченным, словно он не хочет ни на секунду отпускать Эрин. Но я вижу, что он понимает, что ей это нужно. Ей нужно проводить время с родными и друзьями тоже. Гриффину надо отпускать ее побыть с нами. Даже если это самое сложное из всего, что он когда-либо делал. Он что-то ищет в телефоне, потом берет с ближайшего столика ручку и листок бумаги. Он царапает что-то на листочке и протягивает его мне.