Мы сГриффином сидим в зале ожидания вместе с моими родителями и несколькими друзьями. Мэддокс родился довольно быстро, так что никто не ожидает, что вторые роды затянутся надолго. Главный вопрос заключается в том, мальчик у них родится или девочка. Они решили не узнавать пол ребенка заранее. В результате им подарили много желтой фигни.

Я смотрю на свой едва заметный живот и снова задумываюсь про пол ребенка. Как иЭрин, я чувствую, что это мальчик. Не знаю почему. Может, потому, что Эрин хочет, чтобы это был мальчик. Как по команде, Горошинка шевелится у меня внутри, и я непроизвольно кладу руку на живот.

Гриффин шумно вздыхает рядом со мной. Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он широко раскрыл глаза от изумления.

–Ребенок шевелится? Ты его уже чувствуешь?

Я киваю и улыбаюсь.

–Да. Уже примерно неделю.

Он оглядывает зал ожидания, а я слежу за его взглядом. Все болтают или читают журналы. Он снова смотрит на мой живот.

–Как ты думаешь, я смогу это почувствовать? Ну тоесть… э-э-э… ты не будешь возражать, если я?..

Гриффин просто очарователен. Кажется, я еще никогда не видела, чтобы мужчина так краснел. Он сгорает со стыда, прося меня об этом, но в то же время видно, что он очень этого хочет. Я хватаю его ладонь и кладу себе на живот.

–Не знаю, сможешь ли ты почувствовать. В книге написано, что другие начинают чувствовать шевеление гораздо позже.

Его рука лежит у меня на животе, он смотрит мне в глаза.

–Ты читаешь книги о беременности?

–Да, читаю,– подтверждаю я. Потом киваю на живот:– Почувствовал?

Он качает головой и замирает в напряженном ожидании, как будто оно поможет ему ощутить, как ребенок двигается.

А я просто смотрю на него. На его лице я вижу изумление. В его глазах – восхищение. Как бы я хотела, чтобы Горошинка сейчас пнула его руку. Я задумываюсь о том, что означает этот жест. Он просто пытается наладить связь со своим ребенком? Или здесь что-то большее?

Может, Гриффин еще ничего и не чувствует, но я очень хорошо чувствую различные ощущения, которые расходятся по моему телу от простого прикосновения его руки. Я пытаюсь контролировать свое учащающееся дыхание и надеюсь, что он не слышит громкий стук моего сердца. Он прикоснулся ко мне впервые с того дня, когда, будучи пьяным, поцеловал меня. Он намеренно сохранял между нами дистанцию, несмотря на все усилия Эрин нас сблизить. Но границы стерлись. Кажется, над нами всегда теперь висит вопрос, как не проявить неуважения кЭрин и в то же время выполнить ее последнюю просьбу.

Здесь, в эту минуту, когда его ладонь лежит у меня на животе, я почти могу представить себе, что мы семья. Я почти могу представить, как мы приедем в роддом, и те же самые люди, которые ждут сейчас здесь, будут ждать, когда мы объявим о рождении нашего ребенка.

Нашего ребенка.

Я впервые подумала оГорошинке как о нашем сГриффином ребенке. Возможно ли это? Сможем ли это сделать? Или я просто обманываю себя?

Через минуту Гриффин убирает руку, и я тут же ощущаю на своем теле пустоту. И, конечно, сразу же чувствую себя виноватой, когда вспоминаю, что Эрин здесь неподалеку. Она бы порадовалась, что он положил руку мне на живот? Или улыбнулась бы и сделала вид, что именно этого и хочет, хотя на самом деле ее это убивает?

–Я хочу сделать еще одно УЗИ для Эрин,– шепчу яГриффину.– Я хочу сделать трехмерное УЗИ, на котором видны все подробности. Я хочу, чтобы Эрин узнала пол ребенка.

Гриффин кивает.

–Запишись и сообщи мне время. Это отличная идея, Скайлар. Спасибо.

Я делаю пометку в телефоне, что надо позвонить и записаться к врачу. В телефоне я замечаю напоминание, что надо связаться с отцом Гриффина. Я снова поворачиваюсь к нему.

–Кто позвонил твоему отцу? Одна из сестер Эрин? Несколько дней назад я пыталась до него дозвониться, но смогла только оставить сообщение.

–Это я позвонил,– отвечает Гриффин.

Видя удивление у меня на лице, он смеется.

–Ты правда думаешь, что я не слышал вас тогда в больнице?

–Ну, я была не уверена,– говорю я.

–Я сделал это ради Эрин. Иначе я бы ему не позвонил. Он был негодяем. Алкоголиком. Неудачником. Ну кто бросает больную жену и пятнадцатилетнего сына?

–Но ты все равно ему позвонил,– я улыбаюсь Гриффину.– Не важно, по какой причине, но ты это сделал, и теперь дверь открыта. Кажется, он неплохой человек. Очевидно, что он изменился, Гриффин. Видно, что он хочет с тобой общаться. Я знаю, что тебе было трудно пойти с ним на контакт. Ты все сделал правильно. Ты станешь прекрасным отцом.

Гриффин задумчиво смотрит на меня.

–Не уверен.– Он указывает на мой живот.– Как ты знаешь, я никогда не хотел детей. УЭрин ушли годы на то, чтобы меня уговорить. Я согласился на это ради нее.

Он качает головой, словно что-то осознал.

–Все, что я делал со старших классов школы, я делал ради нее.

Он произносит это не злобно, а обыденно.

–Может, тебе пора сделать что-нибудь ради себя,– говорю я.

–Да, может быть. Только у меня нет ни малейшего понятия, чем бы это могло быть.

Гриффин опускает глаза, и мое сердце тоже падает вниз.

Он только что признал, что не хочет меня? Не хочет нашего ребенка?

Словно услышав мои невысказаные вопросы, он снова поднимает взгляд на меня и накрывает мою руку ладонью.

–Не вкладывай в это слишком много смысла, Скай. Я просто пытаюсь понять, какие из моих чувств действительно мои, а какие принадлежат Эрин.

Чувств? Он испытывает какие-то чувства? Я смотрю на его руку, лежащую на моей. Я боюсь, что, если хоть чуточку пошевелюсь, он уберет руку. А я этого не хочу. Я хочу насладиться теплом его прикосновения. Ощущением его большой руки на моей. Чувством, что он, возможно, тоже меня хочет. Пусть его чувства и запрятаны глубоко внутри и заперты на ключ, чтобы не причинить боли Эрин.

Дверь открывается, иГриффин отдергивает руку. Мы оба поднимаем виноватые взгляды и смотрим на улыбающееся лицо Эрин, переступающей через порог. Гэвин идет рядом с ней, он выглядит счастливым, но совершенно измотанным. Он поворачивается кЭрин и говорит:

–Давай!

Эрин выпаливает:

–Это девочка!

Все вскакивают с мест с радостными возгласами и поздравлениями. Мы обнимаемся и плачем, слушая рассказ Гэвина иЭрин о рождении Джордан Кристины Макбрайд. Посреди всего этого ликования я вдруг замечаю, что Гриффин напряженно смотрит на мой живот. Увидев, что я это заметила, он улыбается и кивает мне. Могу поклясться, что этот кивок говорит мне больше, чем любые слова. Могу поклясться, что он только что сказал, что готов попробовать. Что, услышав рассказ о том, как другой малыш появился на свет, он не может представить себе, что сам не будет присутствовать при рождении своего ребенка. Что он готов даже терпеть меня, чтобы сделать свою жену столь же счастливой, как сейчас, прямо в эту минуту.