Кристина сидела в кресле, наблюдая за всеми, а на нее никто не обращал внимания, все дамы были сосредоточены на беседе. Стало совсем обидно, ее явно не планируют ни с кем знакомить. Теперь стало понятно зачем Рэм привел ее сюда. Она должна была понять и проникнуться тем, что чуть не сотворила. Ей хотелось разозлиться на него, за его расчетливость и манипуляции, но не смогла. Осталась только обида, и все радостное предвкушение, которое она испытывала еще полчаса назад, пропало. Она даже не заметила, когда они закончили, и Рэм подошел к ней.

— Хочешь посмотреть, как все происходит? — спросил он благодушным тоном, явно чем-то довольный.

— Да, конечно. — не став уточнять, на что именно они будут смотреть, равнодушно ответила она, поднимаясь с кресла.

Они вышли из дома, прошли еще несколько домов и остановились перед одним из них.

— Здесь сейчас рожает одна из арт и вот-вот уже разродится, пойдем.

Они вошли в дом и сразу поднялись на второй этаж. Из-за закрытой двери одной из комнат раздавалось пение, странное, заунывное, но очень притягательное. Кристина недоуменно посмотрела на Рэма.

— Это роженица поет специальную песню, которая помогает ей дышать и тужиться. — спокойно ответил он, как человек, не раз слышавший такое.

Они вошли в комнату, где стояла большая кровать, на которой лежала хрупкая женщина и пела, тужилась и пела. Рэм, не теряя времени подошел к кровати, у которой стояли женщина, судя по всему акушерка, и мужчина в синей форме.

— Все в порядке? — спросил у них Рэм.

— Да, господин эмиссар. — ответил мужчина. — Ребенок совсем скоро родится.

И тут роженица запела так громко, что Кристина даже подпрыгнула на месте. Акушерка тут же склонилась ниже к ней и стала ей шептать слова утешения и подбадривала ее тужиться. Еще минута и комнату огласил крик только что рожденного малыша. Его закутали и передали в руки Рэму. Он тихонько проговорил:

— Кристина, подойди.

Она несмелым шагом подошла к нему и встала позади стула, на который он сел. В руках он держал малыша и Кристине был хорошо виден его профиль. Рэм улыбался, глядя на малыша, да так нежно, что у Кристины что-то сжалось в груди. Не поднимая к ней головы, он сказал:

— Положи свою руку мне на голую кожу.

Даже не думая, она положила свои пальчики на узкую полоску кожи, видневшуюся над воротом рубахи, у него на шее. И вздрогнула от этого прикосновения. Кожа была гладкая и теплая. Но вскоре она уже обо всем забыла и замерла, пораженная увиденным. Как и тогда в Фордоке, она увидела мир совсем другим, но не таким мерзким, а совсем наоборот. Это выглядело как чудо, и ощущалось тоже как чудо. Тонкие нежно-голубые нити оплетали всю комнату, они вибрировали, наполняя комнату нежным звоном. Они двигались, и Кристина увидела направление их движения. Все они собирались вокруг Рэма, оплетали его и как будто впитывались в него. Это продолжалось недолго, но, когда все закончилось, Кристина так и стояла, держа пальцы у него на шее и неосознанно поглаживая ее. Когда Рэм начал вставать, она одернула руки и убрала их за спину, все еще ощущая тепло его кожи на пальцах.

— Поздравляю, у вас чудесная девочка. — сказал он девушке в постели и аккуратно передал ей ребенка. — Нам пора. — теперь уже обращаясь к Кристине, сказал он и открыл портал. Ничего не спрашивая, она последовала за ним.

Они вышли у самой кромки леса и направились в глубь него. Рэм молчал и двигался быстро, а Кристине приходилось поспевать за ним. Лес при свете дня был обычным и ничем не отличался от любого другого леса, виденного ей. На небольшой полянке он присел на корточки и сказал:

— Положи руку, чтобы видеть.

И она послушалась, опять коснувшись его шеи. А он, положив ладони на землю, прикрыл глаза. От его рук во все стороны ручейками расползалась эмри, она впитывалась в землю, проникала в растения и ползла по деревьям. Так приживалась энергия. Вскоре он поднялся, и они не спеша направились к выходу из леса. Рэм молчал. Кристина тоже, все это казалось ей прекрасным, но таким чужим и далеким. И все же, спустя некоторое время, она спросила вопрос, который волновал ее уже несколько дней.

— Почему этот лес светится ночью?

— Так приживается эмри, она впитывается в землю, растения и постоянно идет процесс ее перемещения по Приграничью к Барьеру. Ее здесь слишком много и когда темно, ее становится видно. — ответил он, явно размышляя над чем-то своим. — Ты бы хотела прогуляться или открыть портал?

— Если можно, то лучше прогуляться. — ответила она, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

Они не спеша двинулись по утоптанной широкой тропинке, которая вилась недалеко от деревни и пересекала поле. Вдалеке виднелся замок. Он был прекрасен. Каждый шпиль его башни был отчетливо виден на фоне ярко-голубого неба, а солнце озорно поблескивало в его окнах. Кристина любовалась им, пока они не спеша двигались по тропинке, и наслаждались запахом свежего луга.

Разговор не клеился, Рэм шел рядом, погруженный в свои мысли, а Кристина шла и размышляла о нем. После сегодняшней прогулки, он казался ей еще более странным, и она не понимала своих к нему чувств. Сначала он казался ей равнодушным, преследующим только свои цели человеком. Она бы очень хотела верить в его искреннюю дружбу, но не могла. Пыталась, но не могла. Когда он привел ее в эту деревню и показал всех этих женщин и малыша, который родился на ее глазах, она понимала, что он также преследует свои цели. Он наглядно хотел ей показать, какой ущерб она может нанести, если попробует еще раз свести счеты с жизнью, а заодно еще раз напомнил, что она уже сделала, вызвав у нее чувство вины. Эти манипуляции с ее чувствами злили. Складывалось ощущение, что куда ни глянь, везде виновата она одна. Она не снимала с себя ответственности, но и взваливать на себя чужие оплошности, тоже не желала. Да, дел натворила она, но он был непосредственным участником всех этих событий и тоже проявил себя не с лучшей стороны.

И вот это человек оказался местным заведующим всех роддомов в округе. А как он был любезен с этими женщинами, как искренне им улыбался. Ей он никогда так не улыбался. Она снова вспомнила момент, когда родился малыш, разве плохой человек может быть тем, кто впитывает в себя такую нежную энергию? Ей казалось, что нет. Но что она знает?

Как же ей надоело спрашивать у себя этот вопрос! Так хочется вернуться домой, в свой мир, где все понятно и знакомо. Совершенно некстати она вспомнила, как ее пальцы поглаживали его сильную шею, и в кончиках пальцев, от этого воспоминания, закололо. Кристина с силой сжала кулак, пытаясь избавиться от этого ощущения. Но мысли все равно возвращались к его широким плечам и сильным рукам, которые держали крошечного малыша, а ласковый взгляд, подаренный малышу, накрепко засел в ее памяти. Пытаясь избавиться от этих воспоминаний, которые вызывали в ней непонятные, но слишком сильные чувства, Кристина решила начать беседу.

— Расскажи мне немного о тех женщинах, откуда они? Сколько у них детей? Они замужем? Как у вас устроен институт брака? — спросила она у Рэма.