ключи. Не мог просто оставить в ее отсутствие без прощальных слов. Зашел, не раздеваясь, когда Катя усыпила сына и сидела за кухонным столом перед ноутбуком. Молча смотрели друг на друга, и ей на миг показалось, что примирение возможно. Так много говорил его взгляд. Так был красив, несмотря на хмурое, непривычное для него мрачное настроение. Но заговорил непреклонным тоном:

— Я принес деньги. Все-таки они были заработаны в нашей совместной жизни. — Положил конверт на стол вместе с ключами. — У нас был гражданский брак, и это позволяет мне расторгнуть его очень просто… без каких-либо финансовых недоразумений.

Катя заторопилась и произнесла первые пришедшие на ум слова:

— Игорь, давай поговорим. Нельзя так завершать наш брак, даже если он гражданский.

— Я ведь все тебе сказал. Добавить нечего.

— Неужели все, что между нами было, так можно вычеркнуть из жизни, твоей и моей? Игорь, передумай, не будь жестоким ко мне…

— Жестоким? А твой поступок — это не жестокость? Да что я говорю? — Движением руки заставил ее замолчать. В голосе не было никакого сожаления к ней. — Да, я вычеркиваю тебя из своей жизни!

И с этими словами быстро ушел…

Наступили рабочие дни и недели нового года. Осталось полгода до завершения проекта — теперь настала очередь компьютерных работ над приложением, усилилась нагрузка на айтишников. Ну, а редакторы готовили тексты, многое, что станет визуальным рядом. Стало полегче. Катя тут расслабилась как-то, стала больше проводить время дома, за своим компьютером. Правда, настроение было нерабочее. Наступила какая-то апатия. Думала о ее причинах. Сожалела, что снова одна, и нет рядом никого… Вот если бы можно было с кем-то поделиться своим необычным состоянием, которое называла недомоганием…

Как-то возвращалась с работы домой, и кто-то окликнул ее. Оглянулась и увидела, что к ней подходил мужчина в теплой куртке и знакомой шапке, которую она когда-то называла летчицким шлемом. Это был Костя. Спросила с удивлением:

— Костя?! Откуда вы?

Глава 27

— Да, это я. Катя, нам надо бы поговорить.

— Ну, не здесь, наверно. Зайдемте в дом. Лидию Ивановну как раз собираюсь отпустить.

Поднимались на лифте, и у Кати не было сил смотреть на гостя, тем более говорить. Под вечер особенно плохо себя чувствовала.

Лидия Ивановна изумилась, увидев сына. Но он ее успокоил, раздеваясь, сказал, что пришел к Кате. В коридоре появился маленький мальчик — Костя остановился как вкопанный. Он впервые видел его, хотя не раз рассматривал его фотографии в мамином телефоне. Господи, как будто сошел с его детских фотографий! Очень серьезно ребенок смотрел на него и вдруг внятно сказал: «Здравствуй, дядя». Костя не знал, что так может растеряться, что стоял в недоумении и не знал, куда девать руки, что сказать или сделать. И мать стояла между ними, переводя взгляд то с одного на другого, а потом, как и он, разглядывала внука.

Катя вышла из ванной, где быстро вымыла руки. Охватила одним взглядом фигуры двух взрослых и своего малыша. Даже не удивилась. Подошла и взяла его на руки. Хотела поцеловать его, но вдруг в глазах потемнело, и уже не помнила, как оказалась сидящей на стуле в кухне. Костя держал на руках Санечку, а Лидия Ивановна, испуганная, стояла радом со стаканом воды в руках. Успокоила их, сказав, что это от усталости.

Когда остались с Костей в комнате наедине, Катя с каким-то равнодушием услышала:

— Я хотел поговорить о Мите. Вы не удивлены?

— Говорите. Впрочем, знаю, что вы хотите сказать.

— Ему сейчас плохо, я никогда не видел его в таком состоянии. Из чувства старой дружбы, Катя, пожалейте его!

— Что я должна сделать?

— Разрешите увидеться с ним. Ему это очень нужно.

— Ну, и в связи с чем ему это нужно?

— Он просто хочет вас увидеть.

Нелепая ситуация. В ином состоянии она только развеселила бы Катю. Но сейчас ей было не до смеха. Такая усталость навалилась на нее, что закрыла глаза и с большим трудом заставила себя говорить.

— Нет, не стоит. Будет только хуже. И мне, и ему. — Встала, чтобы показать, что больше не хочет ни слушать, ни говорить.

— Катя, вы выглядите совершенно больной! Простите, что не понял сразу и затеял этот разговор.

Как бы плохо ни чувствовала себя Катя, она взглянула в глаза Косте. Он смотрел на нее с сочувствием, без былого равнодушия. Но все равно это был чужой человек. И заботился он не о ней, а о своем друге. Ради него он осмелился прервать такое долгое отсутствие в ее жизни, прийти и просить за него…

— Костя, передайте Мите, чтобы он успокоился. Может быть, придет время и мы сможем увидеться… как прежде. Хорошо? А сейчас мне нужно отдохнуть, я, правда, не очень хорошо себя чувствую.

На этом разошлись. Катя сделала над собой усилие, позанималась с сыном, почитала ему сказку. И уснула прямо на полу рядом с его кроватью.

В следующие дни недомогание Катино все усиливалось. Вот уже Лидия Ивановна приходила и была с Санечкой днем, даже когда Катя ничем не занималась. Все никак не могла взять себя в руки, заставить заняться каким-либо делом. Ни работать, как раньше, за компьютером, ни заниматься сыном не было сил. Стала дольше лежать на диване. А однажды вдруг возникла тревога, захватила все ее существо, накрыла с головой. Да так, что схватилась за сердце и еле удержалась на ногах.

И тогда Лидия Ивановна вызвала врача. Он задавал вопросы, на которые отвечала односложно, даже в состоянии лежа тяжело было говорить, прерывалось дыхание. Спрашивал, чем Катя занимается сейчас, когда она отдыхала, принимает ли она укрепляющие лекарства, витамины. И все в таком духе. Потом говорил наедине с Лидией Ивановной. Сказал для передачи больной, что всему виной физическая, интеллектуальная и, больше всего, психологическая нагрузка. Выписал успокоительные таблетки и сказал: если будет хуже, нужна госпитализация.

Ничего нового не сказал, решила Катя, но испугалась, что могут положить в больницу. Не знала, что Лидия Ивановна передала облегченный диагноз ее состояния. Что подняла всех на ноги — прибежала Лизавета, навестила ее Екатерина Ильинична, даже Лидия Ивановна позвонила тете. Позвала знакомого Кате профессора Ставицкого. Впервые Санечка ночевал у Костиных родителей, потому что Катя уже не вставала. Лекарства не помогали. Был даже обморок, о котором Катя никому не сказала.

Так Катя оказалась в больнице, родители Кости положили ее в отдельную палату. И тут она потеряла счет дням и часам — лежала под капельницей, кололи