Грибы по обочине тропинки росли, как в киносказках. Подосиновики, подберезовики, мухоморы. Отдельными кучками стояли коренастенькие боровики.

– Да возьми ты у Мыши корзинку, ей ведь тяжело, – оглянулась на Лену Ягиня.

Нагнувшись, Елена взяла корзинку, а Мышь тут же стала выкручивать подосиновик из грибницы.

Елена пыталась поймать взгляд Ягини.

– Кто у меня родился?

Остановившись, Ягиня оперлась о палку.

– У нас. Девочка.

Богиня двумя пальцами осторожно откинула кружева, и Елена увидела личико спящего новорожденного ребенка. Наверное, эта девочка мало отличалась от любого другого ребенка, прожившего первый день своей жизни, но Елене она показалась прекрасной. Не совладав с собой, Елена протянула руку к корзине… но не смогла дотронуться. Воздух загустел и стал пружинить.

– Она… Она удивительна… – Елена продолжала пытаться дотронуться до корзины.

– Ну че ты воздух зазря лапаешь, Алена? – Ягиня покивала головой, удивляясь ее бестолковости. – Соображать надо! Вы ведь в разных измерениях.

– Ага, – согласилась Елена. – А можно ее того… обратно?

Она показала на свой живот и просительно посмотрела на Ягиню. Отодвинув Елену, Ягиня не спеша пошла дальше.

– Нельзя.

Не собираясь сдаваться, Лена шла вслед за Ягиней.

– А у себя, в нормальной жизни, увидеть ее можно?

Елена спрашивала не только женщину, но и Мышь, сочувственно мигающую ей. Не останавливаясь, Ягиня бросила слова через плечо.

– Увидеть и даже воспитать – можно. У тебя есть три дня, начиная со вчерашней полночи. То есть теперь осталось два дня.

Не поняв, Елена остановилась.

– И что это значит?

Мышь покрутила сыроежкой у виска, показывая не то неправильность, не то нечеткость задаваемых Еленой вопросов.

Ягиня поправила кружева в корзине, прикрыв личико сопящего ребенка.

– Значит, что в ближайшие двое суток ты должна забеременеть. Ой, блин, спину тянет. Ты собирай грибочки, Алена, собирай.

Выкрутив три подосиновика, Лена положила их в корзину и непривычным для себя способом угодливо глянула Ягине в глаза.

– Каким же образом? Опять к вам приходить?

Ягиня села в траву, пристроила на заросший мхом пень корзину-люльку. Елена села рядом, погладила Мышь, обгрызающую белый гриб, попыталась потянуться к люльке, но Ягиня шлепнула ее по руке.

– Не надо, не рви себе сердце. Сюда тебе, Аленушка, приходить не имеет смысла, все равно нас не найдешь. А беременеть придется самым обыкновенным способом, как и все, через мужика.

– Через какого мужика? – заинтересовалась Елена.

– Через любого, – отмахнулась Ягиня.

Елена впервые обратила внимание на свою одежду. Поправив на коленях длинную рубаху, Лена задала вопрос, мучивший ее несколько дней:

– А почему именно я? Что я такого сделала?

Погладив Мышь, Ягиня повернулась к Елене, сняла с плеча рубашки приставшую травинку.

– Ничего особенного ты не делала. Ты вообще ничего не делала. Ты равнодушная. Детей у тебя нет и не предвиделось. Мы высчитали, что ты не будешь особенно переживать, ты деньги зарабатываешь, о миллионе мечтаешь. А того пока не поняла, что получаешь ровно то, о чем думаешь. О деньгах – деньги, о семье – семью, о карьере – карьеру. Но только это, остальное опять нужно зарабатывать мечтами и делом.

Разведя руками, Лена попыталась возмутиться.

– Да ладно вам. Таких, как я, тысячи… И почему все-таки я? Ведь до этого все было правильно и хорошо.

Хлопнув себя по коленям, Ягиня захохотала, ухая филином и тряся полными плечами.

– Ой, насмешила, ой, прикололась. – Она вытерла ладонью глаза и посерьезнела. – Для кого хорошо? Для кого правильно? О каких правилах ты говоришь? Нету их, правильных правил. Есть совесть, данная Богом или Судьбой. А все остальное относительно. Поверь мне, я прожила на три тысячи лет больше, чем ты.

– А как Лешего найти?

Повернувшись к корзине, Ягиня высказала свои эмоции Мыши как самой понятливой.

– Ты видишь, Мышь? Ну, баба. Я ей о вечном, а она о мужике. – Повернувшись к Лене, она уперла руки в колени и раздельно, почти по слогам, проговорила Лене в лицо: – Я тебе дала два дня. Два дня с этой полуночи до полуночи среды. Чем раньше ляжешь с мужиком, тем вернее получится результат. Действуй.

Пересадив Мышь к себе на колени, Елена погладила ее. Застеснявшись, Мышь поморгала своими нереально зелеными глазами и расставила ручки-лапки, извиняясь. Елена погладила ее по голове.

– А мне показалось тогда, утром, что за мной какая-то женщина следила.

– Кикимора следила. Она тебя раньше времени из леса вывела, ревнует к Лешему.

Переставив Мышь на траву, Елена встала.

– А кто такая Кикимора?

Подхватив люльку-корзину, Ягиня стала как бы таять на глазах, и вместе с ней стали таять лес и Мышь, и все остальное… Оставался только затихающий голос.

– Баба такая, злыдня лесная. Считает себя женой Лешего, живет у него. Лешему она не нужна, но он привык…

Елена открыла глаза. Посмотрела по сторонам. За окном ее спальни синел рассвет.

* * *

Леша проснулся рано. За окном синим светом зачинался майский день. Трезвоном заливался телефон. Эльза с удивлением смотрела на хозяина. В комнату, открыв дверь упрямым лбом, зашел Юстас.

Подняв трубку, Леша взглянул на определитель номера. Звонил отец.

– Да.

– Лешка! Меня в ментовку забрали. Вытащи, а то здесь ни хрена не кормят, а у меня сердце.

– Сколько времени, па?

– Полпятого. Последние деньги за звонок отдал. – Отец покряхтел. – Только ты осторожнее, Вадимну не разбуди, а то разворчится на год вперед.

– Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. – Леша услышал шарканье бабули по коридору. – Она проснулась.

– Собаку выгуляй, а то нагадит! – сонно прокричала бабуля.