– Вам нужно куда-то добраться? – спрашивает он, зевая и демонстрируя мне неровный ряд зубов, в котором не хватает как минимум троих бойцов.

– Да. – Я шагаю вперед, мимоходом осматривая его гондолу. И пусть я не имею представления о лодках, эта на первый взгляд кажется вполне надежной и не дает поводов подозревать, что вскоре доставит меня прямиком на дно лагуны.

– Мне нужно попасть в Мурано, – объясняю гондольеру, который тем временем выпрямляется и начинает приготовления.

– Конечно, с удовольствием вас подвезу. Забирайтесь!

Он протягивает мне руку, и я заметно ловчее, чем несколько дней назад, забираюсь в лодку и устраиваюсь на пассажирском месте. Ткань на сиденьях уже истаскалась, но подушки мягкие. Лодочник принимается грести сильными ровными толчками.

– Вы ведь не местная, да? – через некоторое время спрашивает гондольер.

– Верно.

– Странно, но вы кажетесь мне очень знакомой. Такое ощущение, что я вас где-то видел…

Я только пожимаю плечами.

– У меня, наверное, общераспространенный типаж.

– Не-е-ет… – протяжно бормочет он и, кажется, всерьез задумывается. – А зачем вам в Мурано?

– Вы довольно любопытны. – Если честно, этот парень напоминает мне чересчур болтливого таксиста.

– Знаю-знаю, – вздыхает он. – «Консальво, однажды один из твоих пассажиров столкнет тебя в канал, если ты так и продолжишь совать нос в чужие дела». Мне неоднократно говорила это моя Нонна. – Он весело смеется, и я тоже невольно улыбаюсь.

– И что, это предостережение уже когда-нибудь сбылось?

– Нет. – В голосе Консальво звучит гордость. – Но однажды мне пригрозили поркой. Лучше и не вспоминать…

Закатив глаза, я спускаюсь глубже по сиденью и прикрываю веки от слепящего солнца.

– Итак, зачем же вам в Мурано?

А он настойчивый.

– Я встречаюсь там со своим мужем, он там работает, – отвечаю я с закрытыми глазами.

– Мгм.

Некоторое время он молчит, и слышится только равномерный плеск весла и визг чаек. Мимо нас проплывают многочисленные барки и корабли, но журчание воды заглушает все голоса, прокатывающиеся над водой. Пока Консальво везет меня в Мурано я позволяю себе расслабиться и погрузиться в полудрему…

– Ха! – пронзительный вскрик гондольера заставляет меня подскочить так, что я чуть не вываливаюсь из лодки и гневно стреляю в него взглядом.

– Что?

Он смотрит на меня широко распахнутыми глазами, а улыбка обнажает щербинку на месте отсутствующего резца. Возможно, от кулака очередного пассажира, пытающегося уберечь свою частную жизнь, и в данный момент я его очень хорошо понимаю.

– Я понял, откуда я вас знаю! Вчера вечером перед Миммос Бакаро! Вы – та самая сумасшедшая, которая прыгнула через канал, чтобы преследовать Орланди.

От гнева мои глаза сужаются до щелочек.

– Сумасшедшая?!

Он недоуменно пожимает плечами и, кажется, даже не замечает моего раздражения.

– Вам надо было себя видеть, – продолжает Консальво, и в его темных глазах загораются шаловливые огоньки. – Вы кинулись через канал, как акробатка. Когда я понял, что вы задумали, готов был поспорить, что вы свалитесь в воду в своем шикарном платье. – Он присвистывает через щель от недостающего зуба.

– Итак, вы знакомы с Лео? – спрашиваю я, вместо того чтобы и дальше обсуждать свои спонтанные решения.

– Да, я частенько возил его в город, а потом помог раздобыть квартиру. Сын Балларинов, у которых он работает, мой хороший друг, и вчера мы направлялись по домам. Ну, пока не появились вы.

– Как тесен мир, – бормочу себе под нос.

– Это да. Орланди несколько недель приседал нам на уши разговорами о вас, а сегодня я везу вас к нему в Мурано. Я бы сказал, что это судьба. – Он многозначительно постукивает пальцем по лбу.

Я отворачиваюсь, чтобы скрыть растроганную улыбку. Лео «приседал им на уши»? Да, это одна из тех деталей, о которых я хотела бы разузнать побольше.

Маэстро Обиззи

Консальво настаивает на том, чтобы довести меня до мастерской семьи Балларин. На самом деле он мог бы просто высадить меня у главного причала на юге города, но он не слушает моих возражений и продолжает грести по прямому каналу Рио-деи-Ветрай. Я с любопытством озираюсь, рассматривая мастерские, выстроившиеся вдоль воды. Дым бесчисленных печей витает в воздухе, и повсюду суетятся румяные рабочие, которые тащат мешки с материалами. Консальво привязывает лодку к причалу, вплотную к плоскому мостику, который описывал в записке Лео. Прежде чем вылезти, я вынимаю несколько монет, взвешивая их в руке в раздумьях, сколько должна заплатить за поездку. Консальво мне никак в этом не помогает – он занят тем, что привязывает трос к шесту. А я не совсем уверена, что составляет точную стоимость сольди и зехина. Когда я решительно вкладываю в ладонь Консальво несколько монет, он только округляет глаза и качает головой.

– Не глупите! Вот, больше я не возьму. – Он поспешно возвращает мне бо́льшую часть денег, оставляя себе пару монет, тут же исчезающих в его сумке. – Мне нужно идти, – говорит он после, потирая обожженную солнцем шею. – Мы обязательно еще увидимся.

Я спускаюсь с борта, а он снова принимается отвязывать гондолу. Улыбнувшись, я машу ему вслед и наблюдаю, как Консальво направляет лодку в сторону города. Еще мгновение стою на причале, прежде чем развернуться к мастерской, перед которой меня высадили. Передняя дверь слегка приоткрыта, и изнутри доносится шум, но я не решаюсь войти. Может, мне стоит подождать, пока кто-нибудь не выйдет, и спросить его о Лео? Скорее всего, он скоро закончит работу и выйдет наружу сам, так что я прислоняюсь к столбу у причала и решаю немножко подождать.

Не проходит и пяти минут, как я слышу чей-то окликающий меня голос и, обернувшись, вижу Лео, направляющегося на плоской, набитой деревом барже через канал. Прежде чем рулевой успевает причалить, Лео спрыгивает ко мне на берег, а я в изумлении осматриваю его сверху донизу. Он одет совершенно нетипично даже для его образа в прошлом: грубая мятая льняная рубаха, темные брюки… Его лицо в нескольких местах испачкано сажей, но глаза сияют ярче, чем ослепительно-голубая вода у наших ног.

– Привет… – бормочу я, когда он обхватывает меня за талию и прижимается к губам быстрым поцелуем.

– Ты пришла! – В его голосе звучит такое ликование, что меня бросает в жар.

– Ну конечно, – с запинкой отвечаю я, все еще ошеломленная той радостью, которую он излучает своим видом.