мозг внезапно понял, что она была создана для него. Потом, когда ему было восемнадцать, а ей тринадцать, он имел привычку проезжать мимо ее дома после школы, чтобы убедиться, что она добралась до дома нормально. Один раз ее не было дома, поэтому он поехал на своем мотоцикле по маршруту между ее домом и школой, и нашел ее идущей пешком, потому что она пропустила автобус. Он предложил подвезти ее, и дал ей свой шлем. Он не сказал ей и двух слов после того, как предложил подвезти, и это было самое трудное, что он когда-либо делал, отпустить ее, когда она слезла с мотоцикла и протянула ему шлем. Он увидел замешательство в ее глазах, удивление и надежду, он просто надел шлем и уехал. А потом он купил ей собственный шлем, но она никогда больше не ездила с ним, до недавнего времени.

Когда его отец был подстрелен охотником за пределами города, принявшим его за настоящего волка слишком близко к своей ферме, Джейсон занял временно должность Альфы, а потом его отец решил уйти. Это было сразу после того, как умер отец Канденц, и она была в эмоциональном беспорядке, и он нуждался в ней, но боялся попросить ее о помощи. Это был не первый раз, когда он хотел обнять ее для утешения. Где-то в середине проблем стаи и долгого выздоровления его отца, Джейсон терял ее так много раз, но было слишком поздно для утешения.

Она закусила губу. Он взял ее руку и легонько сжал, положив себе на бедро. Верхняя часть была в синяках от иглы капельницы.

— Ты же не думаешь, что Крис придет за мной, правда?

— Он будет дураком, если придет. Трейлерный парк полон стаи Трессела. Это самое безопасное место для тебя. Самое лучшее, что можно сделать, милая, это полная маркировка. Полнолуние в пятницу, и я могу дать тебе устное обязательство, а ты можешь взять на себя обязательство Альфы. А потом, когда ты будешь готова, я могу пометить тебя снова, сделать это правильно на этот раз.

Она не смотрела на него, но продолжала жевать губу и смотреть в окно. Трейлерный парк, где он и большая часть его сверстников жили, находился на другом конце города, рядом с гаражом. Он отнес ее в трейлер и уложил на кровать. Слава богу, Келли прибралась. Майкл сказал, что она была очень настойчива.

Возвращаясь к своим людям, которые собрались для инструктажа, он сказал:

— Хорошо, у нас есть пропавший волк, у которого на уме наша Альфа-самка. Какими бы ни были его намерения сейчас, он причинил ей боль, и нельзя ему позволить добраться до нее. Пока его не найдут и не разберутся с ним должным образом, будьте всегда начеку. Лайнус?

— Трику не повезло. Мы не можем найти его свежий запах нигде в городе. Мы следим за его кондоминиумом и кредиткой.

Он кивнул и сказал:

— Убедись, что вход в парк закрыт до дальнейших распоряжений, Майкл, ты будешь дежурить по сменам. Бо, иди в участок, предложи Трику любую помощь, которая ему нужна, чтобы следить за городом. Лайнус, собери все свободные руки, чтобы привести магазин в порядок. Я не хочу вспоминать, через что она прошла.

Его люди кивнули и начали действовать.

Он постоял на крыльце еще несколько минут. Это был первый раз с тех пор, как он стал альфой и должен был доказать старшим волкам, что он чувствует себя настоящим лидером. Отчасти это было потому, что Кандец была сейчас с ним, по крайней мере, настолько, насколько она могла быть, пока они не обсудили все; а другая часть заключалась в том, что он действовал, как Альфа. Спокойный, контролирующий, обдумывающий каждый сценарий, прежде чем принять решение.

Его маленькая возлюбленная свернулась в клубок, выглядя еще более крошечной, чем когда-либо, карликовой по сравнению с его огромной кроватью. Он ожидал, что ей захочется плакать, и ему не терпелось остаться с ней наедине, чтобы она могла потерять самообладание, если понадобится. Никто не стал бы думать о ней хуже, если бы она публично расплакалась в больнице. Кто-то, о ком она заботилась, причинил ей физическую боль после того, как терроризировал ее. Она прошла через многое и не говорила с ним о том, что произошло, за исключением того момента, когда впервые проснулась. А потом она была ошеломлена поддержкой стаи. Но она не плакала.

— Почему ты не сказал мне, что пытался защитить меня, защитить, когда изменился?

Она слегка приподнялась, когда он вошел в комнату, чтобы проверить ее.

— Я думал, что ты, может быть, не поймешь или все равно попытаешься быть со мной. Я боялся, что причиню тебе боль, и тогда ты перестанешь мне доверять, — он со вздохом присел на край кровати.

— Я не глупая, Джас. — Она медленно перекатилась в сидячее положение. — Даже когда я была ребенком, я любила тебя. Если бы ты сказал мне, что боишься причинить мне боль, тогда я думаю, нет, я знаю, что отступила бы. Я бы сделала все, чтобы быть с тобой, даже если бы это означало, что придется несколько лет побыть вдалеке друг от друга. Я чувствовала себя такой потерянной без тебя, как будто кто-то вырвал мое сердце из тела и оставил большую зияющую дыру.

— Прости, детка. Я знаю, что поступил неправильно, я был молод и глуп, и последнее, что я хотел сделать, это причинить тебе боль, и я, возможно, не причинил тебе физической боли, но я знаю, что причинил тебе эмоциональную боль. На мой взгляд, это еще хуже. Я всегда был рядом, всегда присматривал за тобой, но я боялся приблизиться к тебе, потому что зверь требователен в некоторых вещах. — Вот оно. Сокрушительное чувство вины. Он так сильно облажался.

— В каких вещах?

Она придвинулась ближе, ее запах кружился вокруг него.

— В основном — ты, — он сглотнул, пытаясь подавить желание, которое нахлынуло на него. Она выздоравливала, ей хотелось поговорить… им нужно было поговорить. Он должен остановить свои низменные желания.

— Чего же ты боялся?

Он не признался бы никому в своей стае, что когда-либо чего-то боялся, но она поймет всю ту чушь, когда услышит ее, особенно от него

— Я боялся, что если не смогу себя контролировать, то попытаюсь сделать тебя своей парой, по-настоящему сделать своей парой. Я не мог вынести мысли о том, чтобы причинить тебе такую боль, любила ты меня или нет. Как только я пришел в свои силы, я не мог быть рядом