как старое кино

темнеет память мне но помнит тело

давно уже   давно пора   давно

моя ж ты радость все кричат поналетело

Александр Месропян. «поналетели тут кричат как дураки…» [483] ;

В таких случаях нарушение нормы связано и с категорией рода, которая не выражена во множественном числе, и потому любой выбор формы единственного числа оказывается аномальным.

В первом контексте сочетание две штаны можно соотнести с нормативным оборотом двое штанов, но авторское аграмматичное словоупотребление позволяет толковать конструкцию двояко, так как слово штаны в норме указывает и на единичный предмет, состоящий из двух частей, и на любое количество соответствующих предметов.

В стихотворении Михаила Котова образ одиночества усиливается семантической абсурдностью формы ножница: ножницы исправны и функциональны только тогда, когда сохраняется их целостность. Кроме того, выразительность сравнения мотивирована филологически: звук [j], обозначаемый буквой «й», занимает изолированную позицию в фонетической системе русского языка: он пограничен между согласными и гласными, является единственным среднеязычным звуком, находится вне корреляции не только по звонкости-глухости, что типично для сонантов, но и по твердости-мягкости.

Во многих случаях аномалии форм числа, не соответствующих нормативному употреблению только в единственном или только во множественном числе, сопровождаются дефразеологизацией и деадвербиализацией языковых единиц:

когда ночные отраженья

бесшумно входят в зеркала,

чтоб выйти звонко и вечерне,

и неподвижные года

сгибают дождь в одну погибель,

тогда нисходит смысл речной

на все: на даже изваянье —

чугунно-конное весной,

на даже ветер, побелевший

от мысли каменной одной,

на даже якорные цепи,

его влекущие на дно.

Владимир Казаков. «Вид с моста» [484] ;

ВначалеБылоЧто, и в этом Чте

я спал, неглубоко, почти урывком,

и сонно по свернувшейся мечте

блуждала одинокая улыбка.

Владимир Строчков. «Я вспал неглубоко, и впалый сон…» [485] ;

«Выженелю?..» – О! – «Вамжененра?…

Скажите прямо!» – «Право, нра!..» —

Мизер и веер… Эфемерна

психологизм, твоя игра —

замеры в зеркале по пояс

и прозаизмы начеку.

Сейчас!.. Сначала успокоюсь

и приготовлюсь к поддавку.

Алексей Пурин. «На башню» [486].

В современной поэзии встречаются контексты с употреблением неизменяемых слов в формах единственного или множественного числа, что определяется субстантивацией таких слов:

 Месть такая, заколоть. А потом простить беднягу.

 Восвоясь его тяжел. Булава его светла.

 Обаятельная плоть поместилась на бумагу.

 Лошадь твой давно ушел безнадежного седла.

Давид Паташинский. «Пентюх посуху идет. Алкоголик пиво гладит…» [487] ;

Хоть выверни бессилия никаки

Анри Волохонский. «Телеграмма» [488].

Вариантность форм числа

К поэтическим экспериментам с категорией числа относится и авторская семантическая оппозиция вариантов, например небо и небеса:

I

На небе молодые небеса,

И небом полон пруд, и куст склонился к небу.

Как счастливо опять спуститься в сад,

Доселе никогда в котором не был.

Напротив звезд, лицом к небытию,

обняв себя, я медленно стою…

II

И снова я взглянул на небеса.

Печальные мои глаза лица

увидели безоблачное небо

И в небе молодые небеса.

От тех небес, не отрывая глаз,

любуясь ими, я смотрел на вас…

Леонид Аронзон. «На небе молодые небеса…» [489] ;

На Манежной белоснежной

обнимаю друга нежно,

открывай глаза,

в небе – небеса.

Катя Капович. «На Манежной белоснежной…» [490] ;

И мне случалось видеть блеск —

сиянье Божьих глаз:

я знаю, мы внутри небес,

но те же неба в нас.

Леонид Аронзон. «И мне случалось видеть блеск…» [491] ;

Настанет ночь!.. Сейчас условно утро.

Есть солнце где-то. Небо в небесах

цветных. Уже из ульев улетели

трудящиеся на крылах похмелья,

белея белыми воротничками.

И пуговицами из перламутра,

и запонками, пряжками, замками

портфелей – был заполнен воздух.

Виктор Соснора. «Риторическая поэма» [492] ;

Пою на флейте галилейской лютни

Про озеро похожее на скрипку

И в струнах голос друга или рыбы

Да озеро похожее на птицу

О озеро похожее на цитру

Над небесами где летает небо

Там голубая рыба или птица —

На берегах мой друг доныне не был

Поет ли ветер – это Галилея

Ты слышишь голос – это Галилея

Узнаешь голос друга – Галилея

Привет поющей рыбы – Галилея

Анри Волохонский. «Галилея Песня» [493] ;

Неярок северный пейзаж.

Кусты, поля полупустые,

Да птичьи крики холостые,

Ветл скудный вид… Вот север наш.

Зато уж небо – небеса!

Блеск без конца. Не наглядеться.

Всю ночь мне никуда не деться —

В полнеба света полоса.

Олег Охапкин. «Из летних вечеров» [494] ;

Грядки все посерели, со всеми на них мужиками.

Расползаются, падают, полные спелой картошки с морковкой.

И осень гуляет по склонам загадочной буквой

И бьет хвостом в небеса, уходящие в небо.

Владимир Кучерявкин. «Лето прошло. Полудохлые ходят под окнами тучи…» [495] ;

Если долго лететь по небу… по небесам,

вспоминаются друг за дружкой то дом, то сад, —

я сегодня, летя по небу, о них писал…

в смысле думал – мне было не на чем записать.

И они затерялись где-то меж облаков —

истончившись до пара сизого, до дымка,

превратившись в пару каких-нибудь пустяков

перед этим строгим понятием – облака.

Евгений Клюев. «Часовой пояс» [496] ;

Прозрачно, как алтарная преграда,

сияет небо. Мне в алтарь нельзя,

меня туда не пустят – и не надо,

раз небо, как алтарная преграда,

и след от самолета, как стезя,

как стежка, как дорожка, как дорога…

За небом – небо, в небе – небеса,

все девять. Слава Богу – Бога много.

Гораздо больше, чем вместят глаза.

Вера Павлова. «Свет» [497].

В современной поэзии образ «небеса в небе» или «небо в небесах» встречается довольно часто. Академическая Русская грамматика указывает:

Словоформы небо – небеса противопоставления