сломанную повозку с дороги и продолжили путь, держа на коленях заряженные ружья. Ноланд по-прежнему восхищался невероятно живописным пейзажем вокруг, но теперь эта красота приобрела дух опасности – так бывает завораживающе красив оскал льва. Сегодня они почти не разговаривали. Ноланд потихоньку писал дневник, добавляя в текст рисунки следов неведомого чудовища. Вереск, когда приходила очередь Ноланда править лошадьми, листал сборник законов клеттского заповедника и зачитывал особо важные правила. О чудовищах там не было ни слова, но Эпимахия клеттов не гарантировала безопасность южнее Северного тракта и всю ответственность возлагала на путешественников. Теперь Ноланд понял: опасность этих земель в сочетании с запретом на оружие и патроны приводили к невозможности свободного посещения заповедников. По сути, это запрет без прямого запрета – вполне в духе клеттов.

Когда солнце, словно зреющий фрукт, стало наливаться румянцем и клониться к земле, их нагнал всадник в белой тоге с широким поясным ремнем. На плече блестел фаларон – круглый орден из электрума, сплава золота с серебром. Завитая кольцами борода и черные брови, контрастирующие с серыми кудрявыми волосами выдавали в нем чистокровного клетта. Закрепленная в конской сбруе двухметровая пика смотрела вертикально вверх, узкий длинный наконечник сиял на заходящем солнце. В руках всадник держал изящное серебристое ружье с прикладом из слоновой кости, которое клетт незамедлительно на них направил и заговорил на альтурусе. Вереск поднял правую руку вверх и что-то миролюбиво ответил, а Ноланду шепнул: "Не трогай оружие, это патрульный Эпимахии".

– Кто вы такие и куда направляетесь? – спросил клетт. Черные глаза смотрели без угрозы, но холодно. Темные губы на загорелом лице сошлись в прямую линию.

– Меня зовут Вереск, я ученый. Мой дом к югу от гостиницы "Эпос". Ваши соратники меня знают. Я путешествую с коллегой до города Самородок.

Патрульный кивнул, но ружье не опустил.

– Почему у вас оружие? Стрельба в заповедниках запрещена. Вы должны отдать патроны.

– Мы не охотники, ружья нам нужны для обороны от браконьеров и разбойников. – Держа руки на виду, лингвист медленно достал из кармана вересковой жилетки документ. – Вот справка от егеря, что я не причиняю вреда этим землям.

Клетт ознакомился с бумагами и наконец-то убрал ружье.

– Лучшая защита – тракт на севере. А этой дорогой порядочные люди не ездят.

– Иногда и порядочным людям приходится скрываться, – сказал Вереск. – Не в наших интересах пересекаться с отрядом рыцарей Ордена Совершенства.

– Вы из путников?

– Да.

– В таком случае рекомендую вам вернуться на Северный тракт. С баалистами можно договориться, а здесь бродит кха-зухия.

– Чудовище Кха?

– Вуивр по-вашему. Называйте как хотите. Пока мы его не уничтожим, здесь опасно.

– К сожалению, мы не можем изменить маршрут.

– Тогда погоняйте лошадей и возносите молитвы Создателю. – Подумав, клетт вполголоса сказал: – И держите ружья наготове.

– Днем мы наткнулись на перевернутый обоз. В живых никого не осталось…

– Где именно?

– Десяток километров на запад.

Клетт поднял руку в знак прощания и пришпорил коня, устремляясь к свежему следу вуивра. Нолад проводил благородного воина взглядом. Вдалеке серебристой искрой блеснул наконечник копья, и клетт пропал из виду. Вереск пересказал содержание разговора.

– Не понимаю, почему вы не рады, – сказал Ноланд. – Соседство с патрульными клеттов обнадеживает.

– Да, конечно, – пробормотал Вереск, поглаживая седую бородку. – Проблема в том, что патрульные всегда ездят по трое или хотя бы вдвоем. Боюсь, его соратники погибли в одной из стычек с чудовищем.

– Может, они разделились?

– Будем надеяться. А пока давай-ка внемлем совету клеттского мудреца и поспешим, да будет милостив к нам Создатель. – Вереск тряхнул поводьями, и крепкие дэрнирские лошадки покатили фургон на восток.

Вуивр. Ноланд встречал это название не только в легендах, но и в исторических пособиях, посвященных Четвертой эпохе. Вуивра, как и всех чудовищ Кха, вывели алхимики, экспериментируя с эфирными токами животных. Крупных плотоядных ящеров использовали как боевые единицы в имперской армии и для показательных казней: попавших в плен героев сопротивления скармливали живьем перед людским населением для устрашения и назидания. Современным чернокнижникам, слава Богу, создать подобных тварей не под силу, лишь Кха с продолжительностью жизни в сотни лет могли достичь в каком-либо искусстве эфирного резонанса – особого уровня мастерства, позволяющего творить настоящие чудеса.

Неизвестно, как именно древние алхимики создали это чудовище (да и не будет ни один ученый портить свою репутацию, разбираясь в запретных алхимических опытах), однако легенды говорят, что за основу был взят вид гигантского крокодила, обитающий в южных водах реки Дам Хаарц. Первоначально алхимики Кха хотели сделать вуивра летающим, подобным сказочному дракону, поэтому экспериментировали не над вараном, а над крокодилом – обитателем водной стихии. В их понимании, водная рептилия более пригодна для жизни и охоты в воздухе, поскольку привыкла летать, но в воде.

После продолжительных мутаций вуивр превратился в жуткое чудовище с огромной зубастой пастью, но так и не стал летающим. Кроме того, как и все творения Кха, он оказался неприспособленным к жизни уродом: не только не покорил воздушную стихию, но и, будучи не в состоянии управляться с гигантским телом под давлением атмосферы, предпочитал воду. Исполинский хвост, к огорчению Кха, остался орудием для плаванья и не стал палицей, крушащей ряды врагов.

Ноланд мысленно погрузился в давно прочитанные книги, из шелеста страниц темной истории продолжили подниматься сюжеты и образы… Алхимики Кха решили усилить выведенную популяцию другим способом и обратились к коллегам по темным искусствам – заклинателям, умеющими заключать силу первичного эфира в предметах. Заклинатели изготовили кристаллы с необычайными свойствами. Наполненный эфирной энергией камень наделял тело живого существа силой, действуя как гальваническая батарея, однако с куда более сильным, сверхъестественным эффектом. Вуивры стали такими, как