пересек черту, уделив фантазиям больше внимания, чем реальной жизни. Он чувствовал свою слабость и неподготовленность к ответственности, которую обрел, ввязавшись в эту историю. Как будто ожидал учебу, а попал на экзамен. Ноланд вздохнул. Теперь пора наверстывать. Вопрос, почему сегодня нет героев и легендарных событий, нужно задать в первую очередь себе. Если в мире чего-то нет, то нужно это создать. А для этого придется постараться.

Глава 18. Факарам

Яма распорядился поставить в центре своей комнаты самую большую ванну, которая нашлась в гостинице. Коридорный наполнил ее горячей водой, поглядывая на странного постояльца, сонного и заторможенного. Когда все было готово, Яма строго-настрого запретил беспокоить его в ближайшие сутки. Чтобы сформулировать и выговорить указания у него ушло несколько минут: слова тянулись, как смола, паузы между ними были такие, что лакей успевал заскучать и взглянуть на часы. Возможно, коридорный посчитал Яму умственно отсталым или, вероятнее, пьяным, но все указания исполнил. Яма убедился, что когда есть деньги, то можно требовать от людей что хочешь – в погоне за милостью Золотого баала они становятся внимательными и исполнительными.

Яма остался в комнате один. Начал поворачивать ключ в замке. На шею сел комар и принялся пить кровь. Когда комар с полным брюшком улетел, Яма закончил поворачивать ключ и запер комнату. Глаза смотрели прямо перед собой из-под прикрытых век. Медленными шагами, словно двигаясь вброд по реке, он подошел к окну и задернул плотные шторы, приглушая отвлекающие лучи солнца. Высыпал в ванну полное ведро соли, взятой на скотоферме, где соль продавали не так дорого, как для стола. Крупные сероватые кристаллы и слежавшиеся комки сыпались в воду целую вечность. Яма размешал соль рукой. Вода была еще слишком горячей для задуманного.

На столе лежала восковая свеча. Неторопливыми движениями, словно паук, плетущий паутину, он отрезал два кусочка и скатал беруши размером с лесной орех. Как только он залепил уши воском, звуки пропали. Тишина приятно окружила его. Яма снял подаренный баалистами черно-белый костюм, разделся донага и залез в ванну с соленой водой, в которой тело не тонуло. Время струилось вокруг него так быстро, что вода уже начала остывать. Железный посох он положил перед собой поперек ванны. Остался последний штрих. Яма завязал платком глаза и ощутил, как будто вместе с солью растворяется и сам. Ванна же растворяется в комнате, комната расплылась на всю гостиницу, которая в свою очередь растворилась в Ажене, а вскоре и городок перестал существовать, растворившись сначала в Луарции, а затем и во всем мире. Яма приступил к практике факарам.

Староста Ирвинг напомнил на прощанье, что факарам подскажет путь, а бустрат добавит сил. Если учение о Пути в нынешнем его состоянии – это осколки древней истины, то сакральные практики – осколки древней силы. Эти древние практики существуют со времен Третьей эпохи, ими пользовались сами Тири-Эж, люди переняли и сохранили только ничтожную каплю великого наследия, и сегодня лишь некоторые хранители Пути могут обучить подобному.

Получить откровения посредством факарама сейчас было необходимо. Яма находился на распутье и собирался либо поехать в Бовангру, либо возвратиться к старосте для отчета, либо продолжать наблюдения здесь. На первый взгляд, все варианты обоснованы и хороши, но привести могут к совершенно разным последствиям, а Яма желал абсолютного успеха. Кроме того, так он мог получить не только намеки на лучшее решение, но и обрести новую трактовку последних событий, узнать скрытое.

Факарам делает мысли подобными струящейся воде, которая способна влиться в океан подсознания. Обычно разум плавает на поверхности этого океана, но факарам позволяет сделать разум как будто более тяжелым. Тогда сознание начнет опускаться в пучину бессознательного, где путник увидит реальность в виде образов и повстречает ответы на свои вопросы.

Такие ответы никогда не бывают конкретными и простыми, но они всегда отражают истинное положение вещей. Староста Ирвинг говорил, что их источник – даже не подсознание, а сам эфир, который объединяет мысли и чувства всего человечества.

Любая сакральная практика могущественна ровно настолько, настолько опасна для практикующего. Когда получаешь контроль над глубинными механизмами своей души, то любая ошибка или неосторожность могут быть столь же пагубны, как если бы человек контролировал в своем организме течение крови. Яма помнил, как один парень в деревне решил провести факарам, но из-за юношеской неумеренности и недостатка опыта не рассчитал силы на обратный путь. Он как будто впал в беспробудный сон и продолжал спать, пока тело не умерло от истощения.

Главное – вовремя остановиться и всплыть обратно, иначе можно погрузиться слишком глубоко и остаться погребнным в пучинах, где превратишься в один из образов подсознания, станешь персонажем своего или даже чужого сна. Дилемма в том, что чем глубже погружаешься, тем больше можешь узнать: видения из снов превращаются в откровения, вместо банальных истин проступают очертания ответов на мировые загадки. Однако нет толку в сундуке с сокровищами, если ты вцепился в него руками, находясь на дне моря.

Но сложно не только всплыть, но и погрузиться. Вчера у Ямы ничего не получилось. Хотя он делал все правильно: с самого утра начал замедлять сознание, чтобы оно стало достаточно тяжелым и смогло погрузиться в пучины личности. Эмоции затушил, как свечи в канделябре, в пещере спокойствия укрылся от ветра страсти. Пульс замедлился почти вдвое, дыхание стало подобно морским приливам и отливам. В таком состоянии Яма провел весь день, а когда вытянулся на постели и приготовился к факараму, то долго скользил вдоль поверхности подсознания, как будто море, в которое он собрался погрузиться, покрылось льдом. Он пытался пробиться в пучину и найти ответы на все желанные вопросы, но только скользил по темному прозрачному льду, сквозь который виднелись манящие недоступные образы. Наконец он провалился, но его встретили не откровения факарама, а обыкновенные сны. Яма вырвался из грез и попытался сконцентрироваться, но снова разум был не той консистенции, чтобы слиться с подсознанием. Пришлось смириться с неудачей.

Сегодня Яма начал день так же, но