— Болт говорит, что мы зря связались с кадетами и амазонками. Что не надо было высовываться из леса. Что мы тут сами по себе и пусть все нахер идут. Типа раз так Шеф говорил ещё зимой, то значит так и надо дальше жить. Сами себя кормим, сами себя нормально защищаем. А теперь вот делиться должны. И работать на них всех...

— Работают рабы. — Оборвал я её речь. — Союзники трудятся. Ради общего дела.

Девушка пожала плечами:

— Да я-то примерно понимаю... Но некоторые у нас тоже так думают. Что, типа, жили мы тут сами по себе, горя не знали. А теперь урожаем делиться надо. Подрываться по каждому шухеру. Типа как тогда около Крытого.

— Кстати как там Морж? Поправился?

— Да на нём всё как на собаке заживает. Тоже на тренировке сейчас.

— Молоток. — Я переложил её ладонь вместе со своей себе на плечо, подтянул согревшиеся ноги и облокотился на бревно, уставившись в сполохи пламени. — Что ж... Проведём с вашим Болтом беседу тогда. Разъясним, так сказать, современную политическую обстановку. С учётом вновь выявленных обстоятельств.

Придвинувшись ко мне поближе, девушка тоже сползла с бревна на землю. И, прижавшись, положила голову мне на плечо и еле слышно шепнула:

— Кир... Это, наверное, не очень вежливо... Но я должна тебе кое-что сказать...

Ну вот... Главное не отреагировать как обычно, какой-нибудь глупостью... Думай, прежде чем ляпать...

— Я слушаю...

— Ты извини... Но от тебя воняет, как от бомжа.

Мой резкий хохот испугал дежурных поварих настолько, что они аж уронили в огонь свои половники. И спешно выхватив их из углей, озадачено уставились на нас с девушкой.

— Это запах победы... — Отсмеявшись, я повернулся к девушке и, неожиданно уткнувшись носом ей в щёку, немного отпрянул. Хотя от неё-то пахло очень приятно. Никакого парфюма, конечно. Просто запах женщины.

— Да я понимаю. — Её это нисколько не смутило — она лишь хитро прищурилась и улыбнулась. — Давайте мы вам баню затопим. Кадеты, небось, уже забыли, что такое нормальное мытьё. Или вы торопитесь?

— Ну это ты зря. С гигиеной у них строго. — Повернувшись обратно к огню, я почувствовал, как её волосы снова начали щекотать мне ухо — положила голову обратно на плечо. — Но да, бани они не топят. Греют баки с речной водой и пускают по душевым сверху.

— Ну такое...

— Знаешь, вот никогда не любил это выражение...

— Какое?

— «Ну такое».

— Почему? — Девушка хихикнула и подняла голову.

— Это же всего лишь указующее местоимение, а не определение. Оно ничего не означает, а лишь указывает на нечто определённое. Но когда вы это говорите, вы же ни на что не указываете!

— Кто «вы»?

Я помедлил, раздумывая над наиболее подходящим вариантом ответа в текущей ситуации. И решил оставаться самим собой:

— Дети!

— Ой... — Лань делано покачала головой. — Тоже мне, старик нашёлся...

— Да я же... — «В два раза старше тебя», хотел я сказать. Но что-то мне всё-таки подсказало, что сейчас для этого не время и не место. — Да, на самом деле... Говори, как хочешь. Это всего лишь моё мнение. Не больше и меньше. Я тебе не папаша, чтобы жизни учить.

— Вот именно...

Очевидно, мои слова в данной ситуации были как никогда верными. Потому что Лань снова положила голову мне на плечо, продолжая держать мою ладонь в своих руках. Смотри-ка, тоже кое-чему учусь в этой новой жизни...

— И ты права. Мы сейчас не торопимся. Не только из-за раненых. Вертолёт не смог дозаправится на аэродроме ракетной части. Скорее всего, улетел обратно в точку взлёта, где-то около Балаково. И теперь сядет там почти пустым. Амазонки в любом случае ещё следят за радарами сегодня. Наверное, скоро выйдут на связь, подтвердят. И если так, то у нас есть время. А у меня — есть примерный план дальнейших действий. Который надо будет ещё подкорректировать. В зависимости от того, что мне расскажут твои командиры.

Примерно через десять минут, в течение которых я молча наблюдал за всполохами костра, а Лань медленно поглаживала шрамы на моей ладони, к очагу подтянулись все остальные «копейцы» и кадеты. В течение этого времени девушка лишь раз окликнула Атоса, который проходил мимо нас, сменяясь с караула. И попросила его найти для раненых гематоген. А также сказать дежурным, чтобы затопили для гостей баню.

Кучерявый пацанёнок с улыбкой исполнил затейливый поклон и пообещал обеспечить всё в лучшем виде. Назвав девушку «Лань-джана».

Помимо уцелевших бойцов, через десять минут к костру прихромали и свежеперевязанные Шотган и Пух. Упитанный кадет уже что-то жевал на ходу. Наверное, у Алины какой-нибудь десерт из пайка выцыганил. Жить будет, определённо.

Светловолосая санитарка, прибежав вместе с ними, плюхнулась к костру справа от меня. Тоже прижавшись потеснее, как и Лань, но с другой стороны, она повернулась ко мне и уставилась испытующим взглядом. И заговорила только тогда, когда я покосился и вопросительно поднял бровь:

— А вот Пух сказал, что вы там кидались его едой при помощи рваного запасного комбинезона. — Девочка наклонила голову и вопросительно подняла брови. — То есть у вас был запасной комбинезон, да!? Может даже не один?!

— Рваный. Ты же сама только что сказала.

Поджав губки, Алина засопела носом и отвернулась к огню. Но тут же снова резко повернулась обратно и заглянула мне в глаза своим фирменным гневным прищуром. Я не выдержал и улыбнулся:

— Если бы мы отдали его тебе, то нечем было бы кидаться. Если только тебя пулять в толпу доходяг. Глядишь, может и позарились бы на такую красотку!

— Ой... — Девочка расплылась в улыбке и делано покачала головой. — Ладно уж... Расскажи, что там произошло? Почему вертолёт улетел? А то я чего-то не поняла.

— Чуть позже... Сейчас кое-что нужно разъяснить для начала. — Я перевёл взгляд на высокого длинноволосого парня, который уселся по другую сторону очага прямо напротив меня. — Болт?

Глаза бывшего капитана теперь были совсем не такими бессмысленными, как во время болезни. Дерзкий взгляд из-под густых чёрных бровей был полон решимости. Сосредоточенное выражение точёного лица и плотно сжатые губы говорили о том, что парень готов к серьёзному разговору.

— Кир? — По сторонам от парня уселись