Прежде чем лечь спать, Ника включила мобильник и сразу обнаружила кучу пропущенных звонков: парочка была от Оскара, один от отца и не менее дюжины от Ивана. От него же поступило несколько лаконичных эсэмэсок типа «Ты где?» и «Отзовись!». Ника хотела тут же набрать его номер, но потом передумала.

«Завтра, – сказала она себе, – все завтра. Когда будем возвращаться в Москву, я позвоню ему и сразу же договорюсь о встрече. Я так по нему соскучилась… Всего два дня прошло с тех пор, как мы гуляли на Воробьевых горах, а кажется, будто два месяца. Потому что столько всего приключилось за последнее время – просто голова кругом. Так хочется поскорее обо всем ему рассказать. Ой, а ведь мне еще предстоит объяснять, кто такой Юрий… Нет, сделать это по телефону, конечно, немыслимо. В общем, подождем до завтра, а уж тогда…»

Однако на следующий день все сразу пошло наперекосяк. Началось с того, что Жанна и ее воробышки не явились на утреннюю фотосессию. Устроенная ими накануне разгульная вечеринка затянулась до рассвета, поэтому, пока Ника с Евгенией ожидали их в зимнем саду, изнывая от безделья, утомленные ночным весельем дамы преспокойно дрыхли в своих постелях. Только к двум часам наконец-то проспавшиеся модели стали по одной подтягиваться в зимний сад. Все они были вялыми и тусклыми, да и рабочего энтузиазма у них тоже явно поубавилось. Жанна появилась самой последней. В отличие от подружек, она по-прежнему выглядела прелестно, однако пребывала в отвратительном настроении и на этот раз показала себя во всей красе. Не особо стесняясь в выражениях, она отчитала экономку за то, что поданный им лимонад был слишком теплым, а кофе, наоборот – остывшим. Потом она набросилась на Нику, которая не выполнила свое обещание и до сих пор не показала ей вчерашние снимки. На своих подружек она наорала за то, что эти «лахудры с оплывшими рожами» не удосужились привести себя в божеский вид и могут завалить ее, Жаннин, «классный проект». В общем, досталось всем, даже ни в чем не повинной Женьке, которая просто попала разбушевавшейся Жанне под горячую руку.

Конечно, работать в такой атмосфере было не слишком приятно, поэтому Ника постаралась максимально сосредоточиться, чтобы разделаться с заданием Мишука как можно скорее. К тому же теперь, когда на горизонте маячила долгожданная встреча с Иваном, ей просто не терпелось сбежать в Москву. А еще ей предстояло связаться с отцом и расспросить его об Оскаре, мысли о котором ее сильно тревожили.

Судя по всему, Евгения тоже была готова слинять хоть сейчас. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы догадаться – подруга жаждет поскорее очутиться в обществе только что отвоеванного у Ники Кораблева.

«Ничего, пусть малость помучается, – с легким злорадством думала Ника. – Чтобы жизнь медом не казалась. А то надо же – взяла да и умыкнула чужого парня!»

Хотя на самом деле в глубине души она была очень даже рада, что передала Юрия в надежные Женькины руки. Да заподозри она об их чувствах раньше, давным-давно бы уже его сбагрила. А она-то, глупая, мучилась: как бы сделать так, чтобы избежать с Юрием романтических отношений и все равно оставаться с ним друзьями? Зато теперь все устроилось ко всеобщему удовольствию – и волки, можно сказать, сыты, и овцы целы.

Только к вечеру девушкам наконец-то удалось вырваться из дома гостеприимной Жанны. Обе страшно устали, были взвинчены и мечтали поскорее добраться до дома. Разговор о делах сердечных они, не сговариваясь, решили отложить на потом и всю дорогу делились впечатлениями от общения со светскими львицами, обсуждая их манеры, нравы, а также весьма забористый лексикон. Уже на подступах к Москве Ника позвонила Мишуку, чтобы доложить об успешном завершении своей миссии. Судя по жизнерадостным воплям на заднем плане, фотограф как раз находился в эпицентре какого-то кутежа, поэтому отделался короткой похвалой «нормально» и милостиво разрешил Нике сдать ему работу «завтра у Сигизмундыча».

– Тогда я тоже завтра подъеду к вам в студию, чтобы сгрузить аппаратуру – не тащить же тебе все это добро на себе, – предложила Евгения, и Ника с благодарностью кивнула.

– Заодно еще раз обсудим перспективы моего общения с новоявленными родственниками, – добавила она.

– Кстати, а когда ты собираешься пытать папашу по поводу Оскара?

– Попробую прямо сегодня. Если он, конечно, еще не набрался.

Однако в тот вечер Александр Викторович оказался на удивление трезв и вполне разговорчив. Когда Ника попросила его рассказать, что он знает о господине Данцевиче, отец немного помолчал, потом откашлялся и сказал:

– Видишь ли, я не могу быть уверен на сто процентов, но мне кажется, что это именно тот Оскар, который много лет назад увивался вокруг Ванды – младшей сестры твоей матери.

– Он был приятелем моей… тети? – опешила Ника.

– Вот именно, – радостно подтвердил Александр Викторович. Казалось, он страшно гордится тем, что преподнес дочери такой ошеломляющий факт. – Он был еще совсем мальчишкой, только-только начал работать в какой-то городской газетенке, но гонору у него уже тогда хватило бы на троих.

– А эта Ванда… то есть тетя Ванда… Она что же, была в него влюблена?

– Ну, если позволяла ему за ней ухаживать, приводила в дом, наверное, там что-то такое было. Но при этом я сам несколько раз слышал, как Кристина называла Оскара пройдохой и прощелыгой, а Ванда смеялась и говорила, что ей нравятся как раз плохие парни.

– И чем закончились их отношения? – поинтересовалась Ника, едва сдерживая охватившее ее волнение.

– Понятия не имею. Но вроде бы до свадьбы дело у них так и не дошло. По крайней мере, на моем веку.

– А ты уверен, что господин Данцевич и есть тот самый Оскар, который в молодости ухаживал за Вандой? – проявила настойчивость Ника.

– Какая ты, Вероника Александровна, настырная, – досадливо крякнул отец. – Ну, если честно, то голову на отсечение не дал бы. Я ведь видел его лишь мельком, когда проезжал на автобусе мимо твоего фотоателье. К тому же столько лет прошло… Но мне сразу показалось, что я его откуда-то знаю. Я стал думать, думать и в конце концов вспомнил. Нет, по-моему, я не ошибся.

Ника вздохнула. Час от часу не легче! Неужели эта очередная головоломка, тоже как-то связанная с ее прибалтийской родней?

– Что ты теперь собираешься делать? – поинтересовался Александр Викторович, обеспокоенный ее молчанием.

– Пока не знаю, – честно призналась Ника, – но что-нибудь придумаю.

– Ты там поаккуратнее, – проявил неожиданную заботливость отец. – Если что, зови на помощь – уж я этому Оскару рога-то пообломаю.

– Непременно позову, – пообещала Ника, размышляя, стоит ли рассказывать отцу о внезапном появлении рижских родственников. Нет, пока, наверное, не стоит. Вряд ли это его обрадует, только появится лишний повод для выпивки. Вот после юбилея Веры Оттовны она, естественно, поделится с ним впечатлениями. Интересно, какие это будут впечатления? А вдруг одно сплошное разочарование?