* * *

Ужин начался. Тихо позвякивали приборы, девицы ели, опустив головы. Из лордов не пытался острить никто. Родхар ел, а у самого в душе все подрагивало нетерпением. Долго! Сколько времени прошло? Ему казалось вечность. Где там эта генеральская вдова ползает? За смертью ее посылать.

Он отложил в сторону нож, которым резал мясо, взял кубок и задержался взглядом на дверях. Отпил глоток, хотел отставить, но тут на пороге зала возникла матрес Гермиона Пасквел.

И он так и застыл, не донеся кубок до стола. А сердце на миг замерло, а потом понеслось вскачь. Потому что следом за генеральской вдовой в зал вошла она.

Темно- вишневое платье оттеняло белую кожу. Волосы… Родхар невольно сглотнул и шумно вздохнул. На какое-то мгновение их глаза встретились, опять он чувствовал этот подобный молнии контакт. Но вот девица опустила взгляд и стала опускаться в книксене.

Контакт прервался, от девушки волной пошел холод.

Его стало заливать досадой. Король сказал:

— Матрес Пасквел, садитесь за стол и пригласите гостью.

И наконец-то поставил кубок на стол.

* * *

В первый момент, когда они вошли, Мару оглушило просто. Полный людей зал, все смотрели на нее. И в центре всего этого он, король. И на какое-то мгновение ей показалось…

Потом она страшно корила себя, что не смогла сразу отвести взгляд.

Гостья?

Он так обозначил ее статус? Но гостей не берут «в долг» и не везут потом под конвоем. Мара отвела взгляд и наконец заставила себя взглянуть на стол. Где же теперь будет ее место? И невольно покраснела, почувствовав одновременно удовлетворение и неловкость.

Раньше дальний торец стола всегда пустовал, теперь там было поставлено два стула и против них приборы. То есть, их со смотрительницей отбора посадили обособленно.

Это было неожиданно.

Но теперь ей приходилось сидеть у всех на виду. Не скрыться за спинами, она чувствовала себя голой под этими жалящими взглядами. На нее глазели и девушки, участницы отбора, которым ее появление здесь дало обильную пищу для разговоров, и приглашенные лорды. Однако это можно было перенести.

Король сидел напротив.

Достаточно было на секунду поднять глаза, и взгляд сразу утыкался в него. И потому она просто не поднимала глаз от тарелки. Трудно было смотреть на этого мужчину, сидевшего в окружении красавиц.

Она невольно вспоминала, как он вошел в ее сад, заляпанный грязью, уставший и злой, волосы слиплись от пота.

«Я беру тебя в долг».

Сейчас на короле был темно-зеленый дублет, искусно отделанный золотым позументом, ткань на сгибах отливала плющом. Блестящие темные волосы ложились на белоснежный воротник. Усмешка, золотой кубок в руке.

Справа от него будущая супруга, принцесса Амелия, слева — леди Истелинда, будущая официальная любовница.

Зачем она ему еще?

Взгляд короля время от времени устремлялся на противоположный конец стола. Туда, где в торце, прямо напротив, сидела девушка с серебристыми волосами, а в душе бродили глухое раздражение и странная жажда.

Она могла бы хотя бы раз взглянуть на него.

Что в ней такого?

Король смотрел на нее и не мог понять. Рядом сидела красавица Истелинда, а его почему-то не волновало. Хотя раньше ее присутствие доставляло ему неизменное удовольствие. Странный феномен.

Он наконец поставил на стол кубок, который держал в руке и перевел взгляд влево. Истелинда смотрела на него в упор. Кажется, она ему что-то сказала? Родхар пропустил мимо ушей.

Непонятное выражение промелькнуло в светлых глазах красавицы, гладкий лоб прорезала на миг морщинка. Она замерла, держа в руках приборы, и прищурилась. А потом томно произнесла, показывая пальчиком на тарелку стоявшую справа от него, с той стороны, где сидела принцесса Амелия:

— Ах, сир, можно мне эти артишоки?

— Разумеется. — сказал Родхар, передавая ей блюдо.

Дежурно улыбнулся дочери главного ловчего и принялся за мясо. Но прежде снова бросил взгляд в дальний конец стола. И вдруг замер, сжимая в руке нож.

Один из лордов, сидевший в дальнем конце стола, о чем-то спрашивал Мару-Элизабету Хантц. Мужчина улыбался. Король вдруг почувствовал, как его заливает гнев. Дальний торец стола был далеко, ему не было слышно, о чем они говорят. Но если бы эта девица посмела улыбнуться в ответ…

Она бросила быстрый взгляд на говорившего и снова уткнулась в тарелку. Захватившая короля душная волна гнева пошла на спад, его стало отпускать, но разлилась досада.

«На меня смотри», — думал он. — «На меня!»

Однако та так и сидела, не поднимая глаз от тарелки. Он шумно выдохнул и принялся резать мясо. И тут услышал:

— Сир, как прошла ваша поездка?

Принцесса Амелия. Ровный тон подразумевал обычную вежливость. И да, это был удачный способ увести разговор в безопасное русло и разрядить обстановку. Потому что в тот момент, король сам не знал, какого черта с ним происходит, но был на взводе.

— Благодарю вас, хорошо. Узнал для себя много интересного.

Странное состояние, король ощущал раздражение. Иррациональную обиду и усталость. И в другое время, может, и не стал бы распространяться ни о чем подобном за столом, но ему хотелось мести. Хотелось доказать себе, что девица с серебристыми волосами его не интересует.

— Знаете, леди, — проговорил он, полностью сосредоточившись на сидевшей слева от него Амелии. — Я обнаружил, что в провинции ужасные дороги. И чем дальше от Лендрио, тем они хуже. Главный тракт местами превратился в проселок, а стоит свернуть с него, проехать вообще невозможно.

Он отпил глоток вина из кубка и добавил, глядя на принцессу:

— Я намерен исправить это положение.

Амелия вежливо улыбнулась и проговорила:

— Это мудрое решение, сир.

Да, черт побери. Он и сам это знал, как и то, что ему стоит чаще наведываться в медвежьи углы и контролировать своих подданных. Разговор прервался.

Родхар сдержанно кивнул и снова принялся за еду. За это время он ни разу не взглянул в тот конец стола. Но сейчас не удержался, зачем-то все-таки посмотрел. Эта девица сидела, опустив голову, и казалась несчастной. А у него перевернулось что-то в душе.

Какого черта?! Какого?!

Есть расхотелось совершенно.

* * *

Это было труднее, чем она думала, но Мара, в конце концов, притерпелась. И даже пыталась что-то есть. Правда, под сверлившими ее взглядами кусок в горло не лез. А смотреть в тот конец стола, где сидел король, в окружении будущей жены и любовницы, было просто невозможно.