Вазелин, сидя в переднем кресле, обернулся, снял очки с темными стеклами.

— Кто был в доле с Крольчонком?

— Костя, — испуганно выдохнул Сергей.

— Они не поделили украденные у меня деньги?

— Этого не знаю — не выяснили, — честно признался Сергей. — Может быть.

— Кто помогал Крольчонку?

— Конкретно — крупье, но знали все люди Крольчонка, — сказал Демон.

— Доказательства?

— Нету. Все исполнители со стороны Игрока погибли.

Вазелин набрал на айфоне какой-то номер, дождавшись ответа, велел:

— Блокируйте клуб «Домино», Крольчонка схватить, остальных — в расход, мол, проигравшийся придурок завалил всех от отчаяния, а потом себя самого… Не мне тебя учить, как все должно выглядеть…

У Сергея брови поползли вверх — сегодня будет очень много крови, причем за бесчинства Крольчонка ответят своими жизнями шестерки и лохи-исполнители. Он хотел предложить Вазелину смягчить гнев, но не посмел открыть рот — у бандитов выяснения отношений имели всегда один финал — летальный.

Выключив телефон, Вазелин почесал им волевой подбородок.

— Ты знаешь, кто хотел смерти Игрока, — сказал он загадочно.

— В смысле?

— Не темни, парень. Это Крючкова.

— Стопроцентных доказательств нет, — хрипло отозвался Сергей — он не желал, чтобы Вазелин, шалея от крови, уничтожил вдову Игрока.

— Все люди, которые ее опускали, — мертвы… Она сегодня сбежала.

— Как?

— Очень просто. Заранее продала свою недвижимость, сняла деньги со счета и где-то затаилась. Она не пришла сегодня на съемку, бросились ее искать — поздно. Она давно готовила свой побег. Мои люди ее ищут. Так что… Сережа, мне нужно знать точно: она погубила Костю? Ведь единственный, кто еще жив и в долгу перед ней, — это я…

— У меня нет доказательств, — повторил Сергей. — Только косвенные, то есть — ее заинтересованность.

— Плохо, Сергей! Плохо!

За квартал до дома Сергея «лендкрузер» притормозил. Вазелин сказал:

— Сережа, ступай домой. И напарника прихвати. Демон поедет со мной. Утром он будет на месте.

— До свидания, — покинув салон, кивнул Сергей.

— До свидания, — попрощался с бандитами Сашка жалким детским голосом — сегодняшнее приключение его порядком потрясло. Он вдруг почувствовал, что твердая корка бесчувственности к чужому горю стала очень тонкой — ему уже не хотелось острить, ощущение было такое, будто он выкупался в болотной жиже и чудом не захлебнулся.

Джип бандитского барона умчался. Сергей ощутил, как холодно стоять на ветру апрельской сырой ночью. Он зыркнул на помятого, очумелого Филиппова.

— Время скажи.

— Часа три.

— Потопали домой. Надо позвонить твоему дядьке и посекретничать.

— Чаю надо горячего в первую очередь.

— Каждый о своей болячке.

— За нами не следят? Позвоним, а нас бац!

— Им не до нас — Вазелин давит Крольчонка.

Добравшись до дома, сбросили в прихожей верхнюю одежду. Сергею захотелось немедленно погрузиться в горячую ванну и таять, но требовалось звонить Апостолову — слишком разыгрались страсти. Филиппов уже гремел кастрюльками на кухне — он не только чаю, видно, захотел.

Пройдя в зал, Сергей рухнул в кресло, достал из внутреннего кармана свой смартфон.

Набрав номер, долго ждал ответа — безуспешно. Пришлось звонить дежурному.

— Дежурный? Мне нужен капитан Апостолов.

— Кто говорит? — в трубке сквозь хрипы пророкотал бесстрастный голос.

— А ты кто?

— Не ты, а вы. Старший лейтенант Горов.

— О, Семеныч. Баринов на связи. Мне нужен дядя Алеша. В кабинете его нет.

— Баринов? Давно не виделись. Подержи трубку, я сейчас выясню, в управлении он или отдыхает.

— Он точно не отдыхает, я бы сюда не звонил.

Минут через шесть в трубке отозвался сам Апостолов.

— Сережа? Что-то стряслось?

— Ты выяснил насчет похищенных детей?

— Выяснил. Но по телефону всего не скажешь.

— Давай увидимся, и прямо сейчас.

— Где?

— У-у. Сейчас прикину. В пиццерии «Милан». Она открыта круглосуточно.

— Через пятнадцать минут я там. Платишь ты.

— Излишне напоминать.

Выключив смартфон, Сергей расслабил вытянутые ноги, закрыл глаза. Чай пить он не будет — попьет в пиццерии. Если нагрянут вазеловские, объяснит свое отсутствие желанием закусить посреди ночи свежеиспеченной пиццей, с грибами и анчоусами, в приятной обстановке кафе.

— Сашка! — позвал громко, не открывая глаз.

— Чего? — Судя по голосу, Филиппов уже что-то жрал.

— Я сейчас уйду. Ты сиди здесь, можешь завалиться дрыхнуть. Придут бандюки, скажешь: я побежал за пиццей и коньяком.

— Заказать же пиццу можно!

— И коньяк заказать?

— Ты правда коньяк принесешь?

Сергей ухмыльнулся, открыл глаза, нехотя, но резко встал.

— Алкаш. Пей чай и спать. Завтра трудный день.

— Куда труднее! — возмутился Сашка, обжираясь чем-то.

Подходя к наружной двери, Сергей хмыкнул:

— Интересная работа у тебя, денежная, а ты ноешь, как сука.

Сашка возмущенно выглянул из кухни:

— Тебе бы пора отвыкнуть от ментовского жаргона!

— Поучи меня, — проворчал Сергей, выходя из квартиры. Спускаясь по ступеням лестницы в темном подъезде, возмущался про себя — терпит в помощниках идиота!

До пиццерии «Милан» было десять минут быстрого хода через темные дворы. Подняв воротник и нахлобучив кепку, Сергей заспешил по тротуару, стараясь не залезть в лужи и собачье дерьмо.

Миновав две длинные десятиэтажки, он оказался у заброшенного разграбленного общежития. Дальше был узкий проход на другую, тоже совершенно темную улицу, вдоль которой тянулись деревянные заборы старых частных домишек, а уже за ней начинался освещенный проспект, и пиццерия «Милан» заливала округу мягким голубым свечением.

— Стой, козел! — Хриплый окрик, как выстрел в спину, из темноты.

Сергей вздрогнул — по телу пробежал озноб испуга, но быстро ушел в землю. Он обернулся. От черной громады общежития на него двигались силуэты двух мужчин. Или бомжи, или дворовая шелупонь.

И снова Сергей испытал сожаление, как тогда, в начале истории, когда его подловили в подворотне подонки Вазелина — хоть он и служил одно время в органах, драться, как киношный полицейский, не научился. Конечно, вдвоем они его уделают, и смартфон отберут, и деньги отберут, а денег полный кошелек!