— Черт, — пробормотал он. — Я имел в виду, что мы поговорим, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь после прошлой ночи. Если ты захочешь передумать.

— Я думала, что ты передумал, — прошептала я, удивляясь тому, насколько подавленной я себя чувствую.

— Никогда, — процедил он напряженным тоном, который меня напугал, но в большей степени возбудил.

— Ты не поцеловал меня на прощание, — вспомнив, что я не одна, я перевела взгляд на Эша, но он ничуть не удивился.

Хм.

— Я давал тебе пространство на случай, если ты будешь сожалеть, вот и все. Иди, поспи немного. Сегодня мы идем на бой, и он будет поздним.

Несмотря на то, что я стала домоседкой, которой нравится безопасность своего маленького мирка, я выходила из дома. Но дела по дому — это совсем другое, чем прогулка с Максимо.

Тем более идти на бой с Максимо.

Волнение захлестнуло меня с головой. Не желая спорить, я согласилась.

— Хорошо, я поем, потом отдохну.

— Сейчас.

— Сейчас-сейчас, черт возьми.

— Я собираюсь докрасна отшлепать эту сладкую попку.

— Обещания, одни обещания, — пробурчала я, прежде чем повесить трубку.

Я буду жалеть об этом.

Когда я вернула Эшу его телефон, он спросил:

— Хочешь сэндвич?

Мой желудок заурчал при этой мысли.

— Я могу взять его сама.

Он бросил на меня взгляд, который не был таким мощным, как взгляд Максимо, но все равно был довольно эффективным.

— С индейкой, пожалуйста.

— Понял.

Пока я заканчивала свою работу, он ходил за сэндвичем. Когда мужчина вернулся, то неодобрительно нахмурился, но ничего не сказал.

Однако он стоял рядом, пока я ела. Как только я закончила, он наклонил голову в сторону двери.

— Теперь сон.

— Одно из правил, чтобы работать на Максимо — нужно быть властным?

— Работать на него? Нет. Работать в тесном контакте с ним? Да. А теперь иди.

Я вздохнула, и моя драматизация была бы более эффективной, если бы не вырвавшийся наружу сильный зевок.

Я была уже в коридоре, когда Эш позвал:

— Джульетта.

Оглянувшись через плечо, я увидела, что он открывает спальню Максимо.

Он знает.

Он определенно знает.

А все ли знают?

Поскольку отрицать это было бессмысленно — не говоря уже о том, что кровать Максимо пахла им, а это звучало просто восхитительно, — я повернулась и направилась внутрь.

Как только за мной закрылась дверь, я стянула с себя джинсы и плюхнулась на кровать, не надеясь уснуть.

Через несколько минут я уже был в отключке.

* * *

Это самый лучший сон.

Самый.

Губы, зубы и язык прошлись по моей шее. Я наклонила голову — или, по крайней мере, подумала, что наклонила, — чтобы обеспечить лучший доступ.

Если мне снился сон, то это мог быть только один человек.

— Максимо, — тихонько застонала я.

Рука просунулась под меня и обхватила через трусики. Твердость прижалась к моей попке, и я выгнулась дугой.

— Ты проснулась? — прошептал он мне на ухо.

Я покачала головой.

— Нет, это точно сон, потому что во сне у тебя нереальный, огромный… — вовремя, мой мозг вынырнул из тумана, прежде чем я закончила свой сонный бред.

— Что огромный? — спросил он, забавляясь своим наглым тоном.

— Эго, — закончила я. — Нереальное, огромное эго.

Он перевернул меня на спину. Мой изумленный смех утих, когда его бедра устроились между моих раздвинутых ног, и его член уперся в меня.

Рукава его рубашки были закатаны, на татуированных предплечьях проступили мускулы, когда он лег на меня своим весом.

— Обещаю, что мое эго вполне реально и так же огромно в реальной жизни, как и в твоих мечтах, — он ухмыльнулся, но его глаза были наполнены не юмором. — Но мне нравится, что ты мечтаешь обо мне.

Я пожала плечами, как могла.

— Сны, кошмары. Одно и то же.

— Лгунья, — он опустил голову, чтобы поцеловать меня. К сожалению, это был лишь быстрый поцелуй. — Спишь нормально?

Я кивнула.

— Который час?

— Почти четыре.

— Дня? — я попыталась отползти в сторону, чтобы сесть, но он схватил меня за бедро. Движение еще сильнее прижало его ко мне, и я забыла о том, что нужно вставать.

И думать.

И дышать.

И вообще обо всем, что не связано с тем, как хорошо чувствовать его.

Темные глаза Максимо изучали мое лицо.

— Ты в порядке после прошлой ночи? — на мой кивок он ответил: — Мне нужно услышать слова.

— Я в порядке, — я колебалась, сердце колотилось, когда я добавила: — Папочка.

Его стон раздался в ответ, и он припал к моим губам в поцелуе, который не был быстрым. Он не торопился, медленно пробуя меня на вкус, пока я не задвигала бедрами, желая большего.

Отстранившись, он прижался лбом к моему лбу.

— Господи, ты сводишь меня с ума.

Может быть, это и не был цветистый комплимент, но он был действенным.

Он поднял голову, его взгляд упал на улыбку, которую я не могла скрыть. Внезапное движение — и он встал с кровати. Я уже собиралась спросить, в чем дело, когда он сказал:

— Если я останусь в постели с твоей чертовой улыбкой, мы никуда не уйдем.

По-моему, звучит неплохо.

Сев, я решила, что лучше оставить эту мысль при себе.

— Мы идем ужинать перед боем. Иди, собирайся, — Максимо наблюдал за тем, как я поднимаюсь с кровати, как будто это было самое интересное, что он видел. Повернувшись к нему спиной, я надела джинсы. Не успела я обернуться, как его руки обхватили меня за талию и притянули к себе.

Он молчал, обнимая меня, и я тоже молчала. Я прильнула к нему, впитывая тепло.

Когда он медленно отстранился, то продел палец в петлю моих джинс и дернул в сторону двери. Его ладонь резко шлепнула меня по заднице.

— Ай! — вскрикнула я, потирая ягодицу, которая, на самом деле, болела не так сильно.

-“Обещания, одни обещания.” Помнишь? — его рука снова шлепнула меня. — Мы уезжаем через час.

— Я иду-иду.

Он сделал шаг ближе, и я разразилась смехом, поспешив покинуть пределы досягаемости шлепков и выскочив за дверь.

Как и накануне, меня ждали чехол с одеждой и коробка из-под обуви.

В отличие от предыдущего дня, вместе с ними лежала прямоугольная черная коробка с красивым серебряным бантом.

Не в силах побороть любопытство, я поспешил открыть ее.

Ни хрена себе.

Слишком много.

Это определенно слишком.

В коробке с бархатной обивкой лежал изящный браслет из овальных бриллиантов. Боясь даже дышать на него, я закрыла крышку и осторожно положила его на место, а затем расстегнула молнию на чехле. Серебристое платье с легким