С 13-го числа [воздушные налеты] были очень ожесточенными, а особенно 13-го. Мы были на пожаре на улице Войнова дом 34. Я был ночью с трех до шести. Еще были на пожаре на улице Рылеева. Там засыпало несколько человек. Троих спасли, пробив стену. Под облаками все время поливали водой. Потом мы ушли, а работать остались пожарные и восстановительная бригада.

Когда шли на пожар, то по одной улице не могли пройти. Была бомба замедленного действия.

На другой улице тоже. И нам пришлось идти вкруговую. Бомб бросали очень много, и тревоги были очень часто. Почти весь район был засыпан бомбами. Дома представляли жалкое зрелище, так как в редких были стекла, а некоторые разрушены и повреждены осколками.

На улицах теперь полно [осколков] стекла. Теперь их собрали в кучи, их так много, как и снега. Выбило стекла в доме на улице Маяковского, где жил поэт с 1915 по 1918 год.

Сегодня у нас было хорошее питание. Так дали в первый раз. В завтрак давали макарон, хотя и мало, но лучше щей. Еще сто граммов хлеба, десять граммов сыра и стакан чая. В обед – щи неплохие. Второе состояло из капусты и куска мяса грамм 25. Стакан чая и 100 граммов хлеба. В ужин дали 100 г хлеба, суп из вермишели и стакан чая я не взял. Вместо сахара дали конфету. Потом дали 100 г брынзы. Это не знаю, как объяснить. Днем было несколько тревог, но не бомбили [Б. К-в].

Из документов Городского штаба МПВО: 17 ноября 1941 года самолеты противника сбросили фугасно-зажигательные бомбы на текстильную фабрику имени 1-го мая. Пожар распространился стремительно. Огнем были охвачены четвертый и пятый этажи здания. Несмотря на решительные действия пожарных, сбить пламя долго не удавалось. Локализовать пожар удалось лишь через четыре часа.

18 ноября 1941 года

Вчера было семь тревог. Ночью нас разбудили и приказали быть в боевой готовности, так как возможен вызов. Мы оделись и легли спать. Началась и кончилась тревога. Мне надоело лежать одетым и, раздевшись, я лег под одеяло. Уж, думаю, попадет так попадет. Но вызова не было.

Сегодня на завтрак нам дали щи из капусты, но такие плохие, что как я ни хотел есть, не мог съесть всего. Потом, как обычно, стакан сладкого чая и сто грамм хлеба. В обед на первое дали щи из капусты, на второе капусту и полсардельки, на третье – конфету и чай. Так что и обед не сытный. Капуста питательности мало имеет, и мы едим одну почти воду. Вообще нам дают много, но не так питательно. На ужин суп из вермишели, конфету, чай, сто грамм. Конфеты, кажется, сделаны из кофе. Они не сладкие. Сегодня в три часа ходили в кинотеатр «Спартак». Смотрели фильм «Маскарад».

Сегодня от нас ушел К-н. Приходил сюда в форме: ватник, ватные брюки, русские сапоги, теплая шапка. Он оставил некоторые вещи ребятам, Ерофееву отдал небольшой чемодан, а так как он мне был нужен, то я у него купил за 10 рублей.

Сейчас была небольшая тревога. В районе нашего наблюдения было спокойно. Я был на чердаке вместе с Кошкиным. Опять тревога. Воет сирена [Б. К-в].

19 ноября 1941 года

Сегодня на завтрак дали 20 г паюсной икры, 100 г хлеба и чай. Суп не стали есть, так как нельзя было в рот взять. На обед дали 100 г хлеба, суп из макарон, макароны с сарделькой, конфету и чай. На ужин щи из капусты, 100 г хлеба, конфету и чай. Теперь я уже не пожарный.

Сегодня я совсем покончил с работой в комсомольском полку противопожарной обороны Ленинграда. Вчера сдал форму, а сегодня получил карточку. Сегодня уже там не питался, утром мама купила щи и смешала их с гречневой кашей; получившимся, так сказать, супом позавтракали. Потом чай пили. Часов около 12 сварили и поели супу из рисовой каши и тем же поужинаем. Хлеба ели грамм по 70. Чтобы получить карточки, пришлось побегать. Но в конце концов я их получил – и теперь со взводом покончено.

Сейчас ходил в райком сниматься с учета. Отдал прикрепительный талон и получил справку о снятии с учета. Сейчас нужно приготовить кое-какие вещи, которые будут нужны в училище. У меня есть маленький чемоданчик и в него, думаю, все сложу, так как вещей буду брать немного. В баню ходил. Сначала с Валей пошли на ул. Чайковского, так как он говорил, что там баня; было закрыто, и мы пошли на улицу Некрасова, где и помылись. Теперь надо наголо остричься.

Сейчас я ехал на трамвае и слышал слова военного: «Смотрю я на мальчиков лет 15 – молчат или жалуются, а в 18 году ведь только по 100 г одного хлеба было». В 18-м было плохо, но и теперь нехорошо. Голодно, холодно и бомбят. Чем ты был, Ленинград? На улицах веселье и радость. Мало кто шел с печальным лицом. Все, что хочешь, можно было достать. Вывески «горячие котлеты», «пирожки», «квас», «фрукты», «кондитерские изделия» – заходи и бери, только и дело было в деньгах. Прямо не житье, а малина. И чем ты стал, Ленинград.

По улицам ходят люди печальные, раздраженные. Едва волочат ноги. Худые. Посмотришь на разрушенные дома, на выбитые стекла – и сердце разрывается. Прочтешь вывеску и думаешь: «Это было, а увидим ли опять такую жизнь?» Ленинград был городом веселья и радости, а стал городом печали и горя. Раньше каждый хотел в Ленинград – не прописывали. Теперь каждый хочет из города – не пускают. Разве будет хорошо, когда иждивенец получает только 125 г хлеба и каждый день ждет уменьшения нормы. К этому еще прибавь ночные бомбежки и артиллерийский обстрел. Но моральное состояние имеет большое значение, а оно подавленное [Б. К-в].

ГОЛОДНАЯ ЗИМА

«Постановление Военного Совета

Ленинградского фронта

О снижении норм хлеба 19 ноября 1941 г.

№ 00409

Совершенно секретно

1. Во избежание перебоев в обеспечении хлебом войск фронта и населения Ленинграда установить с 20 ноября 1941 г. следующие нормы отпуска хлеба:

рабочим и ИТР 250 г

служащим, иждивенцам и детям 125 г

частям первой линии и боевым кораблям 500 г летно-техническому составу ВВС 500 г всем остальным воинским частям 300 г

2. Выдать в третьей декаде ноября 100 г сухофруктов и 100 г картофельной муки по детским карточкам.

3. Во изменение постановления Военного совета Ленинградского