фронта от 14 ноября 1941 г. установить с 20 ноября с.г. суточный лимит расхода муки и примесей – 510 т, из них населению Ленинграда – 310 т, Ленинградской области – 31 т, войскам Ленинградского фронта – 144 т и частям КБФ – 25 т.

4. Обязать начальника ОО фронта т. Куприна, прокурора фронта т. Грезова, начальника Управления НКВД по ЛО т. Кубаткина и прокурора г. Ленинграда т. Попова усилить борьбу с расхитителями продовольственных товаров, какими бы формами это воровство ни прикрывалось.

Командующий войсками Ленинградского фронта генерал-лейтенант (Хозин) Член Военного совета Ленинградского фронта, секретарь ЦК ВКП (б) (Жданов) Член Военного совета дивизионный комиссар (Кузнецов)».

«Несмотря на то, что у нас в Ленинграде большая смертность, вы знаете об этом, мы этого от вас не скрываем, несмотря на то, что город подвергался неоднократным бомбардировкам… (разрушено свыше 500 жилых домов), несмотря на голод и лишения, муки и страдания, дух трудящихся нашего города высок, мы его сохранили, и это главное. Мы сохранили народ, мы сохранили его революционный дух, и мы сохранили город! Мы не раскисли, мы знали, что будут лишения, мы знали, что 125 г хлеба не являются необходимым прожиточным минимумом – мы знали, что будут большие лишения и будет большой урон. Но ради города – города в целом, ради всего народа, ради Отечества, нашего Отечества, мы на это дело пошли и дух наших трудящихся сохранили – мы тем самым сохранили наш город».

Из выступления секретаря горкома партии

А. А. Кузнецова на заседании, посвященном награждению работников ленинградской промышленности.

23 февраля 1942 года

20 ноября 1941 года

Пишу, конечно, на работе. У Вали окна забиты фанерой, коптилка, темно. Боже мой, как мне тяжело одной, как мои там, где они, живы ли. Страшно не хочется думать, что хочешь есть. Меня вчера чуть не накормили вареными кошками. Люся наловила кошек и приготовила студень. Я не поверила, что это баранина, потому остереглась сесть за стол со всеми. Люся ругается за каждую съеденную крошку, а тут пригласила. Мне это показалось подозрительным.

Неприятно. Лучше оставаться голодным, чем есть такое.

Валя плачет, ее обижают, она единственная, кто получает служащую карточку, жаль мне ее. Она такая болезненная. Мне сколько ни съем, все мало, а ей приятно, что я с ней делюсь хлебцем и конфетами, все ей побольше [Н. О-ва].

Из документов Городского штаба МПВО: В шесть часов вечером 21 ноября авиабомба разрушила дом по адресу: Невский проспект, 30. Ранено 83, убито 98 человек.

24 ноября 1941 года

Сейчас вечер 24 ноября 1941 года. Пошел шестой месяц войны с Германией. <…> За окном, совсем близко, раздаются взрывы артиллерийских снарядов, гибнут люди. Позавчера около Финляндского вокзала видел несколько разорванных осколками снарядов трупов. На улицу выйти нельзя. Будешь убит, как уже убито много ленинградцев. У меня на службе ранены две женщины-сослуживицы. Кругом дома, разбитые бомбами и снарядами. Сколько погребено под их развалинами людей! Я недавно видел, как выкапывают <…> раздавленные трупы ни в чем не повинных людей. <…> А сколько таких разбитых бомбами домов в Ленинграде! Много, очень много!

Несколько дней назад немцы ожесточенно бомбили наш Красногвардейский район. Я сидел в подвале, подпорки ходили ходуном. Бомбы сыпались подряд по 3–5 штук. Кругом стоял грохот. <…> Я знал – сейчас от бомб разлетаются дома, разрываются на куски люди или остаются заживо погребенными под развалинами или в бомбоубежище. Я сейчас ждал такой же участи и вот благодаря случайности пока жив.

Я видел разорванных снарядами детей, убитых женщин, стариков и сколько еще увижу. Я не узнаю Ленинграда, не узнаю Красногвардейского района, где временно живу. Финляндский вокзал разбит. Ряд домов тоже. Вокруг почти нигде нет оконных стекол – они полопались от разрывов снарядов и бомб, нанося страшные раны тем, кто находился в комнатах. <…>

Не помогают смешные бумажки, наклеенные на стекла крест-накрест. <.. > От воздушной волны разорвавшейся рядом с домом бомбы разлетаются вдребезги не только стекла, но рамы и двери.

Ленинград имеет страшный вид. Витрины магазинов прикрыты громадными ящиками с песком или землей. Эти ящики должны предохранить стекла. <…>

Часто останавливаются трамваи. На улицах темень такая, что едва различаешь встречного, или если и заметишь, то не его, а светящийся фосфорный кружок, привязанный к пуговице. <…> Такие кружки носят почти все ленинградцы.

На улицах к началу темноты остается мало народу. Все спешат домой, в подвалы, в бомбоубежища! Скоро начнется бомбардировка! Неумолимая, точная по времени, как часы! Люди будут спасать свою жизнь, жизнь своих близких.

Многие ленинградцы становятся на свои посты, на крыши, чердаки, лестницы! Это герои! Многие из них уже награждены за бесстрашие и мужество. Они следят за местом падения зажигательных бомб и тушат их водой, песком, сталкивают на каменный пол двора. Такие бомбы валятся только на один какой-нибудь дом или двор – десятками, а по всему Ленинграду за один вечер тысячами.

Много из них тушат, а от многих возникают пожары. Уже сгорело много домов, складов. Сгорели американские горы в саду Госнардома. Тогда был громадный пожар. Я был на крыше пятиэтажного дома и видел громадное пламя, вздымающееся столбом к небу, и низвергавшиеся мириады блестящих искр. Был освещен весь Ленинград, а в воздухе летали немецкие самолеты и бросали фугасные бомбы большой разрушительной силы. Прошло много ночей, когда спать не удавалось совсем или спали одетыми, чутко прислушиваясь: вот-вот раздастся сигнал воздушной тревоги и опять посыпятся страшные фугасные бомбы, разрушающие дома до основания.

Было несколько вечеров, когда вокруг дома, где я живу, их выпало по несколько десятков, не считая многих сотен зажигательных бомб. Наступает утро, и видишь новые разбитые дома, порванные провода, вырванные рамы и бесконечные ряды окон с фанерными дощечками вместо стекол.

За истекшую ночь опять погибло много ленинградцев! Все это сейчас есть и неизвестно когда кончится!

Сейчас 20 часов 20 минут 24 ноября – артиллерийский обстрел временно прекратился. С улиц убрали убитых и раненых. Движение восстановлено, и можно выйти на улицу. Надолго ли? Вот-вот опять полетят снаряды, посыплются бомбы. Ленинград окружен плотным кольцом со всех сторон. Железные дороги не работают. Связи с внешним миром нет, если не считать радио и самолетов. <…>

Нормы выдачи продуктов по карточкам постепенно срезаются и сейчас дошли за декаду на рабочего 500 г крупы (это соя), 500 г что-нибудь вместо мяса (кровяная колбаса), 300 г растительного масла и 250 г в день хлеба, смешанного с жмыхом и рубленой соломой. На