Вторая — заказанная в Кратире телега обойдётся минимум в пятьдесят золотых и ещё тридцать хотя бы двум охранникам на извозчика, иначе никто из города не поедет. А из-за нужды таскать с собой дрова и прочее, количество телег увеличится вдвое.

Третья проблема в деньгах — кому нужна эта поездка, тот и оплачивает расходы.

— Да ты не волнуйся, — засмеялся Галис. — Мы туда и обратно в караванах охранниками устроимся. Да ты сэкономишь, а мы чутка заработаем.

— Обнадёжил, — я потёр переносицу. — Что по деньгам выйдет? И не много ли это, четыре дня? Вдруг на обратный караван не успеем.

— Успеем, — Нот потряс над головой опустевшей кружкой, намекая разносчику обновить содержимое. — Караванщики поодиночке не шляются. Приедут в Кратир и дня два там будут, но не больше. Деньги надо им зарабатывать, и они разъедутся. Но сейчас-то зима. Когда караван стартует, то ратуша предупреждает город назначения. Сейчас это особенно важно, чтобы два каравана не застряли в одном месте. Как только караван поедет, в Такиле повесят, что ехать в Кратир можно только через два, или даже три дня. Как раз твои дни, чтобы всё успеть. Мы с Галисом тоже не хотим застрять в Кратире.

На мой вопрос про конечную стоимость авантюры, Нот запросил сейчас двадцать пять золотых на провизию, и на Кратир ещё двадцатку оставить. На моё недоумение тот признался, что сейчас зима и продукты дорого стоят, особенно мясо. А в Кратире так вообще придётся купить дров в дорогу и угля в лагерь, а это удовольствия не из дешёвых.

— Самое дорогое с рабами, ксат, — продолжал объяснять Нот. — Каждый обойдётся в две сотни золотых. У тебя места в душе для рабов есть? Или как вы называете, когда привязываете к себе душу другого разумного? У нас церковь сначала выдаёт божественное разрешение, а потом ещё разрешение на владение рабами. Только тогда в твоей душе появится место для привязки чужой души.

— Мест в душе у меня нет. У меня оба документа, но они в академии. Их вообще можно продать?

— Если они именные, то нет, — Нот посмотрел на меня как на дурака. — Они же церковью заверяются, в них частица твоей души, или как там у вас всё это делают.

Я угрюмо вздохнул. Этот белобрысый гад подсунул мне эту мерзость, зная, что их невозможно продать. Вот почему его голос сквозил насмешкой, когда он предложил их сжечь.

Чувствуя, что вся эта ситуация с рабами начинает меня раздражать — я поинтересовался, есть ли у авантюристов места в их душах. У каждого было по одному, они даже были готовы привязать рабов к себе, но все расходы ложатся на меня. Я согласился и махнул рукой, не желая больше возвращаться к этой теме. Не хотелось продолжать обсуждение этой настолько мерзкой темы. И ведь самое противное в том, что у меня просто нет выбора: либо соглашаться и использовать другое разумное существо как инструмент в достижении своих целей, либо отказываться и тогда терять почти месяц жизни. Кожа кракчата важна даже не столько из-за учебника орочьего языка, а из-за соглашения с Кузауном.

Единственное, меня успокаивала мысль, что потраченные деньги на рабов вернутся. Ведь мы едем к скверному лесу не навсегда, нам просто нужны носильщики. Скорее всего, с рабами будет история как с арендованной повозкой: заплатил залог и пользуйся, а как вернёшь в целости и сохранности, так и получишь деньги обратно.

После разговора с авантюристами, я вернулся в гостиницу, но надолго в ней не задержался. Из-за позднего времени самым правильным выбором было искупаться перед ужином. К тому же, хотелось переодеться в чистую пижаму, выдаваемую каждому постояльцу, а хозяин гостиницы лукаво предупредил о том, что поставил банника в известность.

— Сегодня я столкнулся с разумным из какого-то отряда, на его фибуле чёрным цветом изображена полная луна и месяц. Не знаешь ничего о нём? — я положил на столешницу золотой. Еларон задумчиво посмотрел на монетку. Пришлось добавить ещё две.

— В нашем городе только одни разумные могут носить такие серебряные заколки для плащей. Это Чёрные Луны. Это отряд наёмников, отличившийся под самый конец войны, но подробностей я не знаю. Слышал, что после войны многие ушли и сейчас в отряде старый костяк из двадцати разумных. Их пригласил в город благородный дом Миастус. Чёрные Луны объявились неделю назад, внезапно. Их расквартировали за городом в военном лагере, они каждый день тренируются.

— Скверно, — я случайно прошептал, задумавшись о неприятном развитии событий. Очень неприятном, и крайне скверном.

— Не беспокойтесь, они под строжайшим надзором главы гильдии авантюристов и вольных наёмников. К сожалению, мелкие пакости им спускают с рук, но на большее они не пойдут.

Сегодняшний день многое принёс. О некоторых моментах я всё ещё не осведомлён, но даже ставить остатки хвоста на отсечение не стоит — и так понятно, с кем я встречусь этой весной. Но я никак не ожидал, что встреча произойдёт настолько скоро.

Из дверей бани вышел довольный собой нутон с выбритым правым виском, с розовыми щеками от горячего пара и выпирающим бугорком на штанине. Через распахнутую дверь на человека смотрел сжимавший кулаки банщик, а к его широкой спине чуть ли не плача прижималась старшая дочь.

— Вот это да. Ты тоже пришёл сюда расслабиться в горяченьком? Старшая у них сочная. А какая задница, м-м-м. Да всё строит из себя недотрогу. От десятки отказалась, сука. Погоди-ка, — наёмник широко раскрыл глаза от удивления. — Она тебя ублажает, вот и отказывается от нормальных⁈ Конченная. Или ты к младшенькой. Тоже сочная. Я как следует её помну в следующий раз.

Нутон радостно присвистывая прошёл мимо меня.

— Стой, наёмник.

— Моё имя тебе известно, ксат

— Для тебя я — ксат. Для меня ты — наёмник. Название «Чалая равнина» тебе что-нибудь говорит?

— Ровно столько, сколько и тебе, — нутон хитро подмигнул мне и направился дальше. Я же направился в баню с тяжёлым чувством на сердце.

Банщик всё так же прикрывал собой старшую дочь. На её рабочем платье в области груди, бёдёр и заднице было слишком много складок.

— Я не вовремя? — спросил я у мужика.

— Ох, нет, господин, проходите. Вы, как обычно, с веничками, да?

— Думаю, сегодня с твоих дочерей веников хватит.

— Это нам решать, — старшая вышла из-за спины отца, резкими движениями отряхнув рабочее платье, будто скидывая с себя произошедшее недавно.

— Фрося, доченька, отдохни лучше.

— Да, сестрёнка, иди отдыхать, я справлюсь.

— Нам деньги нужны. А ты, Фира, уже и так весь день работала, — отрезала старшая и пригласила меня проходить внутрь. — Только, госпо… Господин