Но бомбарды Древних стреляли не камнями. Возле каждого изображенного на рисунке орудия красовалась кучка небольших круглых снарядов. Бальтазар Хоккинс не ошибся, предположив, что подобные можно отлить из металла. Поэкспериментировав с материалом, в конце концов он остановился на широко использовавшемся для изготовления кухонной утвари чугуне.

Чугунные ядра прекрасно подходили для разрушения корпуса корабля или такелажа[20], но, по мнению Хоккинса, были недостаточно эффективны в ближнем бою, когда требовалось остановить идущего на абордаж противника. Выход из этой ситуации изобретательному капитану подсказал случившийся при проведении учебных стрельб казус. Одно из некачественно отлитых ядер, имевшее внутренние полости, раскололось прямо в орудийном стволе, нашпиговав градом чугунных осколков и саму мишень, и растущие поблизости деревья.

Оценив нанесенный урон, капитан в тот же день заказал кузнецам несколько сотен мелких, не крупнее грецкого ореха шариков. Засыпав «орешки» в тонкостенную шарообразную оболочку, повторяющую формой ядро, он наконец-то получил весьма действенный для отражения абордажных атак снаряд. Корпус такого ядра разрывался на выходе из дульной части ствола, и дальше смертоносные шарики летели самостоятельно. Но Бальтазар не остановился на достигнутом. Он продолжал упорно работать над тем, чтобы соединить положительные стороны обоих типов снарядов: разрушающую силу цельного ядра и поражающие свойства составного, нашпигованного «сюрпризами». Для этого Хоккинс приказал отлить третью разновидность снаряда, начинив его одновременно и зажигательной смесью, и шариками. Проделав в корпусе ядра небольшое отверстие, Бальтазар вставил туда набитый огненным порошком матерчатый шнурок, который перед каждым выстрелом следовало поджигать. Длина шнурка выбиралась такой, чтобы ядро разрывалось с некоторой задержкой, уже после произведенного выстрела. Заряжать орудие со стороны казны стало небезопасно, и Хоккинс несколько изменил его конструкцию. Отныне разбрызгивающий искры снаряд закатывали только с дульной стороны ствола.

Два десятка новеньких разобранных бомбард Бальтазар пронес на корабль под видом груза. Чиновник, составлявший на каракке опись имущества, долго разглядывал «каминные трубы», огромное количество чугунных шаров и бочки, заполненные непонятного назначения серым порошком. На законный вопрос «что это такое», он получил приятно позвякивающий ответ в виде увесистого мешочка с золотыми монетами и тут же потерял к странному грузу какой-либо интерес.

Как только «Приключение» вышло в открытое море, Хоккинс приказал демонтировать катапульты, а взамен них установить бомбарды. Судовая команда отнеслась к нововведению настороженно. При каждом выстреле бомбарда подпрыгивала, и метиться из нее было крайне затруднительно – никаких специальных прицелов на стволе не предусматривалось. Чтобы скорректировать траекторию полета, канонирам приходилось подкладывать под ствол поперечные бруски различной толщины. Иногда в момент выстрела людей обжигали раскаленные газы и языки пламени, прорывавшиеся сквозь недостаточно заделанные щели. Однако бомбарды Хоккинса все еще уступали по скорострельности традиционным катапультам. На два выстрела метательной машины огнестрельное орудие успевало отвечать лишь одним. Зато компактная бомбарда занимала куда меньше места, тут не требовалось прикладывать титанических усилий для натяжения жил, нередко еще и рвущихся при этом. Но самым весомым отличием стала, конечно же, поражающая мощь ядра, начиненного мелкими шариками.

В результате предпринятых мер «Приключение» превратилось в самое грозное пиратское судно из всех, когда-либо бороздивших здешние моря. Капитаны торговых судов как огня боялись Бальтазара Хоккинса и очень часто сдавались без боя.

* * *

– Похоже, у нас крупные неприятности. Посмотрите сами, – позвал капитана Джек Джерр, его старший помощник.

Грегори вышел на балкон, взял из рук помощника подзорную трубу и подстроил фокус. Не узнать реющий на грот-мачте флаг корабля-преследователя было невозможно. Самое позднее на закате Грегори Уайтлоу предстояла неприятная встреча с Бальтазаром Хоккинсом.

– Думаешь, столкновения не избежать? – нахмурился Уайтлоу.

– «Долгий путь» ползет как беременная черепаха, прекрасно оправдывая свое название, – подтвердил опасения капитана Джек. – Все же зря мы отказались от кренгования[21].

– Зря, – согласился Уайтлоу, теребя нижнюю губу. – Пригласи ко мне второго и третьего помощников, боцмана и командира стрелков, – потребовал он от старпома.

Джек Джерр кивнул и ушел выполнять приказ. Оставшись один, Грегори вновь посмотрел в подзорную трубу. Каракка на всех парусах быстро сокращала расстояние. Уже было можно разглядеть полный высокий корпус, загнутый вверху форштевень, придерживающий двухъярусную треугольную надстройку и высоко задранный над водой бушприт.

Грегори вернулся в каюту. «Везет как утопленнику», – ругнулся он в сердцах, с силой ударив кулаком по дверному косяку. Стянул мундир и бросил его на койку. Пытаясь собраться с мыслями, капитан раскурил трубку, сел за стол и сверился с курсом. Все правильно, «Долгий путь» отклонился не более чем на градус. Тогда почему на горизонте маячит каракка? По информации, полученной от Совета Мореплавателей, знаменитый пират бесчинствовал совершенно в других водах и не должен был помешать плаванию.

Сейчас Уайтлоу злился на самоуверенных чиновников, как никогда. Он закрыл лицо ладонями и неожиданно ощутил острое желание поменять всю свою жизнь. Стать простым торговцем или даже крестьянином. Сеять пшеницу, собирать урожай. И никаких тебе пиратов, контрабандной руды, продажных губернаторов. Что посеял, то и пожал.

В дверь постучали. Грегори убрал потухшую трубку в шкатулку и крикнул:

– Войдите.

Четверо приглашенных поприветствовали капитана и расселись вокруг прикрученного к полу стола.

– Вы уже знаете, кто нас преследует, – усталым голосом начал Грегори. – Бенито, – обратился капитан к командиру стрелков – невысокому широкоплечему человеку с окладистой рыжей бородой, – что мы можем противопоставить Бальтазару?

– Я слышал про взрывающиеся шары, – облокотился бородач о край стола, – ничего особенного. Наши метательные механизмы самые дальнобойные. Как только корабль противника окажется в зоне поражения, мы пустим его на дно.

– Хм, – капитан нахмурился и переплел пальцы рук. – Насколько мне известно, еще никому не удалось отбить нападение Бальтазара.

– У них не было таких катапульт. Я заказал особенные жилы.

– Ну, допустим, – нехотя согласился Уайтлоу. – А что скажут остальные? – Капитан вопросительно поглядел на присутствующих.

– В кормовой надстройке установлено всего две катапульты. Этого слишком мало, – засомневался второй помощник. – Для того чтобы нанести противнику весомый урон, потребуется развернуться к нему бортом. Вряд ли он такое допустит!