Диана изо всех сил обняла Фэй, и та, к всеобщему удивлению, не отшатнулась. Кэсси не выдержала и отвернулась. Видеть убитую горем Фэй было ужасно. Почти так же ужасно, как знать, что ей всучили метку.

— Но он же выглядел и вел себя как зачарованный! — изумилась Лорел.

— Он мог просто притворяться зачарованным, чтобы подобраться к нам поближе,— предположил Адам.

Кэсси зыркнула на Адама. Им с Лорел явно не хватало чувства такта, иначе они не стали бы обсуждать это при Фэй. Она плакала все горше и горше, а они не понимали почему. А Кэсси понимала. Фэй сняла чары и думала, что Макс не уходит, потому что по-настоящему полюбил ее.

Мелани недоверчиво покачала головой.

— Охотники знают о двоих из нас. А без Инструментов Мастера мы не сможем их победить.

— А Скарлетт хочет убить Кэсси,— добавил Ник.

Диана по-прежнему обнимала Фэй.

— Некогда паниковать,— решительно сказала она.— Надо защищать друг друга. Выберемся, куда мы денемся.

Стоя на крыльце своего дома, Кэсси видела, что за окном гостиной мерцает телевизор. Мама ждала.

— Надо идти,— уговаривала себя она.

— Подожди,— Адам сжал ее руку.— Мы выберемся, слышишь? Мы справимся.

— Знаю,— сказала Кэсси.

— Ты уверена? — Он наклонился, чтобы поцеловать Кэсси, но, застеснявшись чего-то, так и не дотронулся губами до ее губ. Кэсси чувствовала его горячее дыхание. Она заглянула ему в глаза, и сердце зашлось от любви.

— Уверена.

Она притянула его к себе, коснулась его мягких губ своими, и мир вокруг перестал для них существовать. Поцелуй продолжался, пока у обоих не перехватило дыхание. Потом Кэсси дождалась, пока суматошное сердце немного успокоится, и посмотрела на любимого, очарованная открывшимся зрелищем. Она увидела пульсирующую серебряную нить, которая связала их с первого дня. Она была крепка, как никогда. Наконец-то после безумной смеси эмоций, которая обрушилась на Кэсси в последние несколько недель, она испытывала одно-единственное яркое и сильное чувство: радость от того, что у нее есть Адам.

— Я люблю тебя,— сказала героиня.

Он широко улыбнулся.

— Я тоже тебя люблю.

Она поцеловала его еще раз, нежно-нежно.

— Я правда тебя люблю.

В голубых глазах Адама сверкнули задорные искры.

— В эту игру мы можем играть всю ночь.

— Всю жизнь...— прижалась к нему Кэсси, поняв вдруг, что не может оторвать от любимого взгляд. Она все смотрела и смотрела и не могла наглядеться.— А может, и дольше.

* * *

Закрыв за собой входную дверь, Кэсси замерла у порога. Мама выглядела почти как привидение и была очень напугана. Ужасно, что я заставила маму так беспокоиться, сокрушенно подумала Кэсси. Мама имела полное право злиться.

— Мам, прости.

Та не ответила, и Кэсси добавила:

— Мне срочно надо было на Кейп-Код, и я взяла машину.

— Черт с ней, с машиной. Ты цела?

Кэсси кивнула и бросила сумку у порога. Обнимая маму, героиня старалась разглядеть в ее глазах весть о том, что она прощена. Но вместо этого мамино лицо почему-то стало еще печальней.

— Мам...

Мама посмотрела на нее огромными темными глазами, обведенными серыми кругами. В них стояли слезы.

— Я думала, ты сбежала. А потом испугалась, что ты умерла. Я чувствовала твою боль.

Мама говорила тихо и как бы извиняясь. Кэсси поняла, что, какое бы расстояние их ни разделяло, мама на самом деле ощущает ее страдания как свои. Они были ведьмами, и между ними существовала связь...

— Ты отдаляешься от меня,— сказала мама.— А я так надеялась, что мы будем ближе... Я тебя чем-то расстроила? Расскажи мне.

Совсем недавно Кэсси считала предательством то, что мать скрывала от нее существование Скарлетт.

Но сейчас, глядя в мамино болезненное, покаянное лицо, она поняла, что та просто пыталась защитить ее. Мама, должно быть, знала, что от Скарлетт не приходится ждать ничего хорошего.

— Я не сержусь, мам. Я просто запуталась.

Пора было сказать маме правду.

— Я должна столько всего тебе рассказать...

Кэсси даже не знала, с чего начать, но понимала — нужно рассказывать все как есть, без утайки. Кэсси вцепилась ногтями в ладони и говорила, говорила, говорила... А когда она закончила, мама закрыла глаза, тяжело вздохнула, и Кэсси поняла, что теперь настала ее очередь слушать.

— Мать Скарлетт ушла вслед за Черным Джоном на темную сторону,— рассказывала мама.— Она практиковала черную магию, и за это ее выгнали из Круга. Я так надеялась, что все это в прошлом... Что ты никогда не узнаешь о Скарлетт... Я бы никогда не скрыла от тебя это, если бы знала, что ты в опасности.

Кэсси кивнула.

— Ты не виновата. Надо было сказать тебе о Скарлетт.

— Никто не виноват.— Мама опять вздохнула и встала.— Есть одна вещь, которую я собиралась отдать тебе, если в этом возникнет необходимость. Видимо, пора это сделать.— Мамин голос дрожал.

— Что это? — Кэсси была явно озадачена.

— Я сейчас вернусь.

Мамы не было дольше, чем ожидала Кэсси. Героиня уж собралась отправиться на поиски, но тут мама вернулась с книгой. Это был фолиант в кожаной обложке с золотым обрезом, очень похожий на старинную Библию.

— Это Книга Теней твоего отца,— сказала мама, обеими руками протягивая Кэсси фолиант.

Кэсси замерла и побледнела. От одной мысли об отцовской Книге Теней ее парализовал страх. Все что угодно, только не черная магия.

— Можешь взять.

Кэсси неохотно протянула руку, чтобы забрать книгу у матери. Фолиант был холодным и неприятным на ощупь. Практически живым.

— Откуда она у тебя?

Мама присела рядом.

— Долгая история. Но книга спрятана в этом доме уже много лет. Ты же понимаешь, в плохих руках она может быть опасной.

Как и Инструменты Мастера, подумала Кэсси.

— Ты хочешь, чтобы я ее взяла?

Мамино лицо стало непреклонным.

— Тебе придется ее взять, если ты хочешь разобраться со Скарлетт.

Книга была тяжелее, чем должна бы быть, судя по количеству страниц. Зловещие древние тайны весили много. На кожаной обложке Кэсси разглядела тисненый символ — такой же, как на браслете и диадеме,— и царапины, словно кто-то карябал переплет ногтями. В правом верхнем углу красовалось неприятное серое пятно. Отпечаток пальца Черного Джона.

У Кэсси засосало под ложечкой. Она еще раз посмотрела на тисненый символ, вспоминая, где еще могла его видеть, и в конце концов вспомнила — на кольце, по которому они опознали Черного Джона в Джоне Блейке и потом в Джоне Брунсвике.