— Она же историк, для нее это большое событие. Нечасто удается разгадать загадку семидесятипятилетней давности.

— Жаль, что это не про нас. Если ничего другого не придумаем, можно попробовать эту версию, чтобы установить контакт с Дианой Нолан.

Среди пассажиров, летевших в Орландо, преобладали деловые люди и семьи, желающие посетить «Дисней уорлд».

Энергичный мальчуган, сидевший позади Берча, не переставая барабанил по его плечу, сообщая, что ему уже четыре года.

— На самом деле ему три с половиной, — извиняющимся тоном произнес его папаша, пытаясь пристегнуть сына к сиденью.

— Зачем он придумывает? — с раздражением спросила его мать.

— Хочет поскорей стать взрослым, — объяснил Берч. — Да, сынок?

— Винсент, ты мешаешь этому человеку, — сделал ребенку внушение отец, когда Берч повернулся к ним спиной. — В следующий раз он повернется и шлепнет тебя — и правильно сделает.

— Винсент, — раздалось через минуту, — тебя высадят из самолета, и мы с мамой полетим одни. Ты этого хочешь?

Полет продолжался всего тридцать минут. Гораздо меньше, чем они потратили на досмотр в аэропорту.

Подлетая к Орландо, Берч и Назарио увидели на земле тысячи кусков брезента, которые сверху казались синими крышами. Они закрывали разрушенные ураганом дома и тянулись так далеко, на сколько хватал глаз. Где-то они образовывали плотные скопления, в то время как в соседних кварталах дома почти полностью уцелели, являя собой живое свидетельство слепоты разгулявшейся стихии — или качества строительства. Некоторые дома уже обзавелись новыми крышами, но таких было мало. Повсюду валялись вырванные с корнем деревья.

— Посмотрите, какой ужас, — сказал Берч.

— Мы могли стать следующими, — мрачно произнес Назарио.

— Это всего лишь вопрос времени, — заметил Берч.

Они, как и все жители Майами, жили в постоянном ожидании катастрофы, балансируя на грани жизни и смерти и никогда не зная, что принесет им следующий день.

— Как долго можно уворачиваться от пуль или ловить их зубами? Рано или поздно нам все равно крышка, — начал философствовать Берч. — Либо взбунтуется матушка природа и нашлет на нас бури, ураганы и всякие кары небесные, либо террористы проберутся на атомную станцию, а может, принесет какого-нибудь психа с ружьем. Все равно конец будет один.

Винсент, очевидно, совершил что-то из ряда вон выходящее.

— Хорошо, Винсент, — повысил голос его отец. — Убирайся из самолета. Немедленно. Ты меня слышишь?

— Хотел бы я на это посмотреть, — ухмыльнулся Берч.

В аэропорту не было заметно никаких следов разрушений. Когда они мчались к терминалу в ультрасовременном монорельсовом вагоне, вокруг открывались поистине сказочные виды в духе диснеевских картин. Виллидж находился в часе езды от аэропорта, но, подойдя к пункту проката автомобилей, детективы заметили водителя с табличкой «Маршрутное такси до Виллиджа».

Из разговора с водителем они узнали, что в Виллидже имеются собственная радиостанция, ежедневная газета, несколько кинотеатров, девять гольф-клубов, шесть супермаркетов, теннисные корты с травяным и жестким покрытием, тир для стрельбы из лука и пневматического ружья, банки, больница и хоспис.

Каждый вечер на городской площади устраиваются бесплатные концерты — джазовые, кантри-вестерн и рок. К услугам жителей городка троллейбусы, кары для гольфа и больше двухсот пятидесяти клубов и мест активного отдыха.

По словам водителя, наибольшей популярностью у местных жителей пользовались боулинг, гольф и пиклбол — нечто среднее между пинг-понгом и теннисом. Местный колледж для взрослых предлагает круглогодичное обучение по любой специальности, без экзаменов и стрессов.

— Здесь потрясающая энергетика, — сказал седоволосый водитель, когда они проезжали мимо восьмидесятилетних старцев, катающихся на роликовых коньках и водных лыжах.

— «Дисней уорлд» для пенсионеров, — заметил Назарио.

— Или империя зла. Вы только послушайте, — возмутился Берч, зачитывая им правила проживания на данной территории. — «Запрещаются заборы и изгороди высотой более четырех футов. Запрещается более трех дней оставлять на подъездных дорожках лодки, автоприцепы и неисправные машины. Не допускаются семейные сцены» — ну и так далее.

— Виллидж расположен на территории трех округов, там уже пятьдесят тысяч домов, — продолжал просвещать их водитель. — И каждый месяц строится еще по четыреста. Всего несколько недель назад здесь было озеро, — указал он на шеренгу новых коттеджей. — Но потом на этом месте буквально за ночь возник новый поселок. Сейчас и не скажешь, что тут была вода.

Доехав до городка, детективы пересели на троллейбус, чтобы добраться до дома Спринг Нолан-Грейсон и ее мужа, бывшего директора страховой компании. Они увидели огромную виллу с гаражом, где стояли два «линкольна». Вилла, если верить проспекту, была построена по самому современному проекту, именуемому «Санибель». Рядом с ней стоял кар для гольфа.

Спринг Нолан успела поседеть. В костюме для гольфа ее можно было принять за мать той девушки, которую детективы видели на старых фотографиях.

Она заявила, что уже знает о мертвых младенцах из новостей.

— Понятия не имею, откуда они там взялись.

— Но вы же понимаете, что мы хотим вернуть их родственникам, чтобы те могли их по-человечески похоронить, — укоризненно сказал Берч.

Они разговаривали на открытой веранде, откуда открывался вид на лазурное озеро, безмятежно сиявшее под небом цвета веджвудского фарфора.

— Спросите мою мать, как они туда попали, — сладким голосом пропела она.

— Вы хотите сказать, что она знает? — спросил Назарио.

— Я не могу за нее говорить.

— В вашей семье были какие-нибудь проблемы до того убийства?

— В том то и дело, что нет. Наше детство было вполне безоблачным. Но потом, после потери отца, все так разительно изменилось — и наша жизнь, и наша мать.

— А как изменилась ваша мать? — спросил Берч.

Вздохнув, Спринг широко открыла глаза, словно не зная, с чего начать.

— Из живой, энергичной, доброжелательной и общительной женщины, какой я ее помнила в детстве, она превратилась в злобную, параноидальную, жестокую и мстительную фурию. — Она подняла руку, как бы защищаясь от собственных мыслей. — Не хочу даже говорить об этом. Только лишний раз расстраиваться.

— А ваш отец когда-нибудь приставал к вам, вашим сестрам или подружкам? — спросил Берч.

— Никогда!

— Вы уверены, что ваши родственники дадут такой же ответ?

— Конечно! Хотя, как я уже сказала, за других говорить я не собираюсь. Брук такая эмоциональная и податливая, что ей можно внушить все, что угодно.