— А у вас есть какие-нибудь догадки, что это за младенцы?

— Не спрашивайте меня об этом, джентльмены. Я стараюсь быть любезной и помогать вам по мере сил, хотя мой врач и мой муж считают, что я не должна была с вами встречаться. Если ворошить прошлое и бередить старые раны, это может плохо сказаться на здоровье. Всякий раз, когда я слышу о ком-нибудь из нашей семьи, у меня начинаются приступы.

— Поэтому Скай и ушел из семьи?

— В этом смысле ему повезло, хотя я всегда жалела их с Брук. Они были моложе меня и не успели пожить с родителями в нормальных человеческих условиях. Нас ждало сказочное будущее. А потом все рухнуло, и в результате никто из нас не смог в полной мере реализоваться в жизни. Брук воображает себя модельером и деловой женщиной, владеет маленьким бутиком, который и дня не продержится без финансовой поддержки матери. У сестрицы никогда не хватит духу оторваться от ее юбки — вернее, кошелька. Мы все испытали на себе то, что сейчас называют посттравматическим синдромом. Правда, тогда такого понятия еще не существовало.

— А вы знали, что за несколько месяцев до убийства за Саммер начал следить некий субъект? — спросил Берч.

— Нет! — ахнула Спринг, схватившись за сердце.

— Он подглядывал за ней через окно ее комнаты. В ночь убийства он тоже был там.

— Это он убил отца? — побледнев, спросила Спринг.

— Нет. Мы думаем, что он был лишь свидетелем. Он видел, как все произошло.

— И кто же, по его словам, это сделал? — спросила она, подавшись вперед и пристально глядя на Берча.

— Мы пока не имеем точных сведений относительно стрелявшего.

— Это был мужчина? — недоверчивым шепотом спросила Спринг. — Моего отца застрелил мужчина?

Она явно была потрясена.

— А вы думали, это была женщина?

Спринг некоторое время молчала, переваривая информацию.

— Нам ничего об этом не известно, — наконец ответила она, справившись с волнением. На лице ее вновь появилась вежливая непроницаемая маска.

— Тип, который подглядывал за Саммер, сказал, что она знала об этом. Она вам когда-нибудь говорила, что кто-то бродит вокруг дома?

— Нет. Но я бы не удивилась, — криво усмехнулась Спринг. — Саммер любила выставлять себя напоказ. Всегда танцевала так, словно вокруг никого нет. Но все, конечно, смотрели, не отрывая глаз. Она обожала всеобщее внимание.

— Она, как я слышал, стала актрисой?

— Очень посредственной.

— Еще один момент, — вмешался Назарио. — Семье было известно, что ваш дед, капитан Клиф Нолан, не утонул у берегов Кубы, как считалось, а воевал в Испании во время гражданской войны?

Спринг звонко расхохоталась, приведя детективов в некоторое замешательство. Потом совсем по-детски захлопала в ладоши:

— Как забавно, ну просто прелесть! Обязательно расскажите об этом матери!

— Возможно, нам придется зайти еще раз, — сказал Берч, подходя к двери.

Не ответив, она пошла в дом, продолжая смеяться.

Подождав пять минут, Стоун перезвонил.

— Это что, звонок с того света? Кто вы, черт возьми? — Голос Андерсона дрожал от гнева.

— Я же вам сказал. Можете позвонить в полицейское управление Майами и поговорить с моим сержантом или лейтенантом. Я хочу знать, почему мой отец записал ваш телефон в 1987 году, незадолго до того как их с матерью убили.

Андерсон надолго замолчал.

— Будь я проклят. Да, кажется, у них был маленький сын. Это вы?

— Да. Работаю в группе расследования нераскрытых убийств полицейского управления Майами.

— Уф. Как время-то летит. Чем могу помочь?

— Мы сейчас расследуем убийство моих родителей. Оно до сих пор не раскрыто. Откуда вы знали моего отца?

— Так, значит, это дело так и заглохло? — удивился Андерсон. — Я думал, это было ограбление. Какие-то подонки, которые нападали на мелких предпринимателей. Так по крайней мере мне сказали следователи.

— Нет. Убийцы до сих пор не найдены. Тех грабителей поймали, но к этому делу они не имели никакого отношения.

— Проклятие! Жаль, что я этого не знал. Извините, что я на вас так набросился. Решил, что это какой-то придурок развлекается. Намучились мы с тем делом. И все зря. Потратили на него столько сил и времени, пока наконец чего-то добились. Ваши родители согласились дать показания и свидетельствовать в суде по одному старому делу.

— Какому делу?

— Об убийстве. Вы, наверное, знаете, что в то время было раскрыто несколько преступлений, связанных с борьбой за гражданские права в семидесятые годы, — взрыв в церкви в Бирмингеме, когда погибли дети, убийство Медгара Эверса в Джексоне.

Ваши родители были единственными свидетелями по одному такому делу. Я тогда работал в секторе гражданских прав криминального отдела полиции. У нас ушла уйма времени, чтобы разыскать их. После телефонного разговора с вашим отцом мы были просто на седьмом небе. Но я задержался на пару дней, а когда приехал к ним, оказалось, что обоих убили вооруженные грабители. Я встречался с местными следователями.

— В деле об этом ничего не сказано.

— Наверное, они не сочли это важным.

— Вы уверены, что мы говорим об одних и тех же людях? — озадаченно спросил Стоун. Ему казалось, что он знает о родителях абсолютно все. — О каком убийстве идет речь?

— Позвольте мне уточнить, с кем я имею дело, и потом я вам все расскажу. — Через несколько минут Андерсон перезвонил по главной линии полиции Майами: — Мы пересматривали одно дело семьдесят второго года. Тем летом сюда съехались борцы за гражданские права, чтобы зарегистрировать избирателей в негритянских кварталах. Местный ку-клукс-клан попытался выдворить активистов из штата, чтобы они не вносили лишней смуты. Обстановка здорово накалилась.

— Подождите минутку, — перебил его Стоун. — Я знаю, как познакомились мои родители. Мама с несколькими школьными подружками приехала в Миссисипи из Нью-Йорка помогать активистам. И мой отец приехал туда с приятелями. Там они и встретились. У них оказалось много общего: оба принимали участие в маршах протеста и сидячих демонстрациях, выступали против раздельных пляжей и все такое. Но я никогда не слышал ни о каких убийствах. В чем там было дело?

— Чернокожего парня из Пенсильвании выволокли из машины и застрелили. Подозрение пало на трех белых полицейских.

Стоун ахнул.

— Борцы за гражданские права всегда старались держаться вместе. В тот день на окружную предвыборную регистрацию ехало четыре машины с добровольцами. Полиция велела им покинуть город и направила патрульные машины, чтобы они сопровождали их до городской черты. Но две машины с тремя полицейскими последовали за ними и дальше.